Эмили, с рыжими прядями, выбивающимися из-под повязки, каждое утро вытирала мраморную стойку в кафе *La Brume*. Люка, владелец заведения, ворчал на сломанную кофе-машину 1980-х годов: «Если закажешь детали из Лиона, придётся продать половину меню». За окном — рынок на площади Жюльетт, где старушки в платках торговались за сыр *брус*. Эмили прятала в карман чек от поставщика, зная, что Люка не
В тихой деревне Мидвич, затерянной среди вересковых пустошей, местный фермер Том Харгривз находит свою младшую дочь Лили стоящей посреди овчарни. Она не реагирует на его оклики, уставившись в стену пустыми глазами. К полудню еще пятеро детей впадают в такое же состояние, включая сына учительницы Элинор Квинн — Оливера. "Он дышал, но будто спал наяву", — шепчет Элинор медсестре в
Клара Митчелл, медсестра с тёмными кругами под глазами, каждую ночь дежурит в полупустой больнице Святого Луки на окраине Лондона. В три часа ночи она замечает, что пациентка из палаты 307, Мэйси Рентон, 14 лет, выдергивает капельницу и шепчет: «Они придут, когда свет погаснет». Потолок над кроватью девочки покрыт паутиной трещин, будто кто-то бил кулаком сверху. Доктор Эдриан Фоули, в мятом
Люк, бывший грабитель с шрамом над бровью, каждую полночь патрулирует крыши Марселя, выслеживая курьеров с чёрными рюкзаками. Его соседка Эмили, студентка-архитектор, замечает странные следы на своём балконе — отпечатки подошв с узором в виде спирали. В подсобке булочной на rue de la République она находит свёрток с плёнками, где засняты переговоры мэра с мужчиной в очках-авиаторах. «Ты уверена,
Аладдин, паренек с облупленными локтями, ютится в полуразрушенной лачуге на окраине Аграбы. Каждое утро он с Абу, проказливым макаком, пробирается через шумный базар, где торговцы в расшитых халатах кричат: «Свежие финики! Дешевле песка!». В кармане — краюха вчерашнего хлеба, украденная у слепого пекаря. Однажды за глиняными кувшинами он замечает Жасмин в простом платье, пытающуюся торговаться за
В Детройте, в полуразрушенном складе с выбитыми окнами, заваленном старыми мотоциклетными запчастями, Маркус Рейнольдс чинит двигатель, пока его сестра Лила ковыряется в ноутбуке, подключенном к удлинителю из соседней закусочной. «Ты думала, мы просто будем вечно прятаться?» — бросает он, вытирая руки об промасленную тряпку. Лила игнорирует, пока на экране не всплывает фото Виктора Теллера —
В Бирмингеме 1919 года Томас Шелби, в кожаном пальто и с тростью в руке, разбирает пачки украденного оружия в задней комнате паба. Его брат Артур, с обожжёнными костяшками, ругается с контрабандистами у доков: «Ты думаешь, мы картошку здесь грузим? Половина ящиков пустые!» Сестра Ада, в платье с выцветшими цветами, крадёт документы из канцелярии шерифа, пока тот пьёт эль в баре. По вечерам за
В старом порту Копенгагена Эйнар, 22 года, чинит сети в сарае, пахнущем тухлой рыбой и маслом. Его отец Свен, с обветренным лицом, бросает ключи от лодки «Морская ведьма» на кухонный стол: *«Продадим. Банк грозит забрать дом»*. Эйнар молчит, сжимая медный кофейник — подарок умершего деда. На стене календарь с обведённой датой: через неделю открытие сезона ловли сельди. Ночью он крадёт документы
В старом особняке на окраине Чикаго Клара Эрроу, младшая дочь, нашла в стене за портретом деда пожелтевшее письмо с подписью «Изабель, 1987». Там говорилось о ребёнке, отданном на усыновление. За обедом она швырнула листок в тарелку супа брату Дэвиду: «Папа точно не наш папа». Дэвид, автомеханик с татуировкой якоря на запястье, молча вышел, сел в разбитый пикап и уехал в гараж. Тем временем их
Джейк Марлоу, 22 года, таскает усилители через подворотни Бруклина, пока его друг Эдди «Кнопка» Рейнольдс колотит в барабаны из старых кастрюль. Их группа «Полуночные Свитки» репетирует в подвале прачечной «Чистый лист», где вентиляция воняет порошком, а проводка гудит. Джейк подрабатывает в кафе «Без сахара» — за стойкой чистит блендер от засохшего фраппе, мечтая о выступлении в клубе «Ржавый
Лиам, рыжеволосый механик с татуировкой змеи на запястье, находит в кармане старой куртки ключ от номера 217 в заброшенном отеле «Эклипс» на окраине Чикаго. Вместе с Эйвери, студенткой-биологом, которая вечно жует мятную жвачку, они пробираются через подвал, заваленный ржавыми трубами и ящиками с этикетками 80-х. «Тут пахнет, как в морге после отключения электричества», — бормочет Лиам, направляя
Альфонс, в клетчатой рубашке и с рюкзаком, застрявшим в дверях автобуса №203, каждое утро опаздывает на уроки в гимназию на Шиллерштрассе. Его друг Бенни, вечно жующий бутерброд с ливерной колбасой, прячет под партой сломанный дрон, который они собрали из старых радиодеталей. «Циттербакке! — орет фрау Хофман, стуча мелом по карте Европы. — Ты опять принёс в класс эту… эту железяку?» Сестра