Марко, 34 года, вернулся в Сорренто после звонка нотариуса: отец оставил ему полуразрушенную виллу с оливковой рощей. Сестра Ливия, 29 лет, приехала из Милана на поезде — в сумке лежали документы на продажу участка. В гостиной они нашли коробку с фотографиями: отец в фуражке портового рабочего, мать в платье с выцветшими розами. «Он просил похоронить его в море, — сказал Антонио, сосед, разливая
Карлос скидывает мешки с сахарным тростником в грузовик, пот стекает по спине. Рядом Луис, его сосед по бараку, ворчит: «Опять двигатель заглох — до темноты не управимся». В порту Санто-Доминго сестра Карлоса, Изабелла, торгует жареными бананами; ей шепчут, что хозяин плантации, дон Рикардо, снял деньги со счетов рабочих. Вечером Карлос находит в кармане записку: «Встречайся у маяка. Знаешь про
Эмили Картер каждое утро включала дешёвую кольцевую лампу, купленную на распродаже в Argos, и начинала монтировать ролик про свой завтрак — авокадо с копчёным лососем. Её студия: угловой диван в съёмной квартире на третьем этаже дома возле станции Clapham Junction, где окна дребезжали от проезжающих поездов. Вчерашний комментарий под последним видео щекотал нервы: *"Фиолетовые тени? Майя из
В приморском городке Страны Басков Хосеба Эчебесте, владелец похоронного бюро *Эчебесте и сыновья*, пытается продать семейный бизнес французскому инвестору Жерару Дюпону. Его сестра Амайя, которая ведёт бухгалтерию в чёрной кожаной тетради 1987 года, отказывается подписывать документы: «Ты похож на того туриста, что торгуется из-за цены на помидоры на рынке». В подсобке их брат Марио, устав от
Эмили, младшая медсестра из клиники в провинциальном Альберте, и Джейкоб, ее брат-дальнобойщик, натыкаются на засыпанную землей шахту за старым мостом. Внутри — ржавые консервные банки, обрывки газет 1980-х, на стене углем нарисован глаз внутри треугольника. "Смотри, тут даты," — Эмили светит телефоном на надпись *12.09.88 — они вернулись*. Джейкоб смеется: "Грибники шалят,"
Лера, пятнадцать лет, находит на чердаке бабушкиного дома в Екатеринбурге коробку с плёночным фотоаппаратом «Зенит». Рядом — конверты с надписью «Архив. Не вскрывать» и потёртый блокнот, где её дед, геолог Виктор, фиксировал маршруты экспедиций по Уралу. Когда Макс, её сосед, заряжает камеру, на первых кадрах вместо пустой комнаты проявляется силуэт мужчины в плаще. «Ты видел? Он машет рукой,
Лина, 17 лет, каждое утро заказывает в кафе «Золотой лист» латте с корицей и прячется за учебником биологии. Её старший брат Марк, местный лесник, находит в дупле старого клёна ржавый медальон с гравировкой «А.В. 1893». «Опять эти сны... Там женщина в чёрном платье, она зовёт меня по имени», — Лина роняет ложку в суп, когда Марк кладёт медальон на кухонный стол. В тот же вечер соседка-пенсионерка
Инес, девушка в потёртом кожаном пальто, каждое утро протирала стойку в кафе *O Velho* на улице Алфама. Однажды между кофейными зёрнами она нашла конверт с обугленным письмом на ладино — смеси испанского и иврита. «*La kaza de la tristesa está en Bélem*», — прошептала старуха-клиентка, указывая на башню Торри-ди-Белен. В тот же вечер Инес, пряча под шарфом рыжие волосы, прокралась в архив
В Рейкьявике Айва, геофизик с потрескавшимися от мороза губами, находит в трещине ледника Ватнайёкюдль металлический диск с насечками, напоминающими исландские руны. Она звонит Мартину, швейцарскому инженеру, с которым год назад пересекалась на конференции в Осло: «Пришли фото — там слои, как годичные кольца. Думаю, это не ледниковый мусор». Пока он в Цюрихе собирает спектрометр из старых деталей
Эмили Харт, редактор кроссвордов из чикагской *Daily Chronicle*, каждое утро начинала с подгоревшего кофе из автомата на углу Мэдисон-стрит. Её стол был завален черновиками с пометками красной ручкой, а старый макбук с потёртой наклейкой «#PuzzleMaster» мигал уведомлением о письме без темы. Внутри — сетка из 15x15, где вместо первой подсказки стояло: «Ты следующая, если не сложишь буквы». Джейк,
В Карпатах, в старом трехэтажном отеле с резными деревянными балконами, Орест и Марьяна, брат с сестрой, делят наследство после смерти отца. Орест, в потёртой кожанке, настаивает сохранить всё как было: «Здесь каждый гвоздь отец забивал сам», — бормочет он, протирая пыль с фотографии 1987 года, где семья стоит у только что построенного здания. Марьяна, в ярком свитере с оленями, спорит: «Ты
Бинти, рыжеволосая 12-летняя девочка, живет с отцом-художником в старом доме на окраине Брюсселя, где треснувшие ставни скрипят от ветра. Каждое утро она бежит в школу №17 через парк Де Лакен, обходя лужи с дождевой водой, оставшиеся после ночной грозы. В классе ее лучший друг Амиру, сын марокканского пекаря, всегда приносит теплые круассаны с миндальной начинкой — они делят их за партой, пока