Хирото Кадзуки, тридцать два года, два месяца следил за Аямэ Фудзита по заданию клиента из Осаки. В среду, под проливным дождем в Сибуя, он заметил, как она поправляет сломавшийся зонт у входа в кафе "Мидори", облизывая каплю кофе с большого пальца. «Ты всегда заказываешь латте без сиропа?» — спросил он на следующий день, случайно заняв соседний столик. Аямэ, не отрываясь от книги про
Джейк торчит в гараже за школой "Лейквью", чинит старый мотоцикл, который нашел на свалке. Рядом Лила, его сестра, ковыряется в ноутбуке с наклейками аниме — пытается взломать школьную сеть, чтобы поднять оценки. «Если директор узнает, тебя отчислят к чертям», — бросает Зейн, их сосед, жуя блин с кленовым сиропом из кафе "Блинная дыра". Внезапно монитор Лилы мерцает: карта
Ли Вэй, молодой чиновник с потёртым свитком в рукаве, каждый вечер задерживался у лавки резчиков печатей на перекрёстке Чанъань. Там Сяо Лан, дочь мастера, смешивала тушь с лепестками хризантем, чтобы чернила пахли осенью. «Опять про штрафы за опоздание сочиняешь?» — усмехнулась она, заметив, как он прячет наброски за поясом. В ответ он бросил ей сливу с соседнего лотка: «Для вдохновения. Или ты
Лена Штраус, инженер-электротехник из Берлина, обнаруживает в старом трансформаторе на заброшенной подстанции в Кройцберге зашифрованные схемы. Ее сосед Йонас, студент-кибернетик, расшифровывает их как чертежи энергетического оружия. «Это не просто провода, Лена. Тут целая сеть по всему Балканскому полуострову», — бормочет он, листая файлы с метками Афин и Салоник. Тем временем в Бруклине Майлз
Камилла, 27 лет, работает официанткой в кафе «Лавинда» в Седжвике — захудалом городке в Айдахо. Замечает, что старуха-клиентка каждый вторник оставляет конверты с вырванными страницами из книг по оккультизму. В мусорном баке за заведением Камилла находит обгоревшую фотографию 1983 года: группа детей в одинаковых комбинезонах стоит перед заброшенным элеватором. Среди них — ее мать, умершая при
В центре — Лорен, медсестра с облупившимся лаком на ногтях, пробирается через разграбленный супермаркет в Онтарио. Рядом Джейсон, бывший сантехник, ковыряет отверткой замок аптечки: *"Черт, тут только детский аспирин"*. Снаружи Майлз, подросток в рваных Converse, стучит по жестяному забору — отвлекает ходячих. Ветер гонит по асфальту обертку от *Coffee Crisp*, запах гниения смешивается
Химура Кэнсин, с обратным лезвием за поясом и шрамом в форме креста на левой щеке, бредёт по пыльным улицам Токио 1878 года. Он задерживается у лавки с моти, разминает монеты в кармане, прежде чем купить две штуки. В додзё Камия Кассин-рю его встречает Камия Каору в поношенном тренировочном кимоно — она тычет бамбуковым мечом в его грудь: *«Ты тот подлый убийца, что оклеветал нашу школу?»*
В городе Цзянъань, заваленном осенней листвой, хромой аптекарь Линь Юэ каждое утро развешивал пучки полыни на двери своей лавки с потрескавшейся зеленой краской. Однажды к нему ввалился окровавленный мужчина в черном — Хэй Фэн, убийца с шрамом от виска до подбородка. «Ты промахнулся на пол-цунь, — буркнул Линь Юэ, вытаскивая из плеча клиента отравленную стрелу, — яд «Черной змеи». Пока мужчина
В Рио-де-Жанейро, на пыльной улице Санта-Тереза, 17-летний Лукас обрывает звонки сестры Каролины, которая не вернулась после вечеринки в клубе «Кайша». Он находит её розовый рюкзак у ларька с жареной пастелем — внутри смятая записка: *«Не ищи. Это дороже меня»*. Соседка-старуха, выносящая мусор, бормочет: «Она с тем рыжим на мопеде уезжала… Гаспар, кажется». Лукас пробирается в заброшенный
Анна Маркова, медсестра из Твери, каждое утро меняет капельницы в детском отделении онкологии, пока её 12-летний сын Артём рисует в блокноте корабль «Бегущая по волнам». В пятницу, когда на вокзале тускло горели лампы, к ней подошёл Виктор Семёнов — бывший военный с перебитой ноздрёй — и протянул ключи от дома в заброшенном посёлке под Рязанью. «Там тихо. И дешевле, чем ваша аренда за вонючий
В рыбацкой деревне Рамаду на побережье Кералы Сулиман, высокий мужчина с шершавыми руками от сетей и волнами седины в бороде, пытается остановить снос домов. Правительственные бульдозеры приезжают на рассвете, пока жители спят под звуки азана. «Ты думаешь, они остановятся, если мы будем молиться?» — шипит Билал, его младший брат, разбрасывая гвозди на дороге. У Сулимана в кармане — письмо от жены
Рия, студентка из Дели, зацепилась краем сумки за деревянную статуэтку Ганеши в лавке на рынке Асан. Продавщица Самира, в зелёном шерстяном шарфе, хрипло засмеялась: «Осторожнее, боги ломаются, а я счеты с утра не вывожу». Вечером они сидели в чайхане за кирпичным домом с треснувшими ставнями — Рия разглядывала отцовскую фотографию 1992 года, где тот стоял у храма Пашупатинатх. «Знаешь, этот