Лера застряла в гидропонном модуле, пытаясь прочистить засор в трубе с аэропоникой. Её пальцы скользили по холодному пластику, оставляя следы на запотевшем шланге. "Опять эти водоросли забили фильтры", — бросила она через плечо Кириллу, который возился с датчиками давления у резервуара. Он фыркнул, вытирая пот со лба обшарпанным рукавом комбинезона: "Говорила же — не повышай
Максим «Макс» Ковальчук, 23 года, грузит туши на одесском мясокомбинате «Весна». После смены в заляпанном фартуке бежит в подвал спортклуба «Заря», где его друг детства Андрей «Дрыщ» Мельник набрасывает на потрескавшиеся кирпичные стены плёнку с записями боев. «Опять проспал разминку?» — Дрыщ бросает ему мокружую тряпку, чтобы вытереть кровь с рассеченной брови. Макс тренируется в кедах с
Джеймс Хартли, писатель из Бруклина, три месяца не мог закончить роман о художнике-неудачнике. Вместо этого он копался в архивах нью-йоркской библиотеки, собирая вырезки о нераскрытых убийствах 90-х. На обороте фотографии жертвы с перерезанным горлом он нашел карандашный номер — 14-значный код турецкого региона. «Ты думаешь, это ловушка?» — спросила его жена Сара, разбирая почту с квитанциями за
Эмили Сантос, двадцатитрехлетняя уборщица в бруклинской прачечной «Чистый лист», каждое утро перед сменой репетирует у зеркала в подсобке. Ее кроссовки, переклеенные скотчем, скрипят на линолеуме, пока она отрабатывает флай-степы. В четверг, когда сломался кофейный автомат, она столкнулась в коридоре с Джамалом Картером — тренером по брейк-дансу из соседнего клуба. «Ты жжешь паркет, но ритм
Кай ковыряет ржавые гвозди в досках заброшенной фабрики «Хартсвилль Стил», когда Лена тычет ему под нос потрепанный дневник. *«Тут про 1988 год… Твой дед упомянут как "сторож»"* — бормочет она, перелистывая страницы с пятнами плесени. На следующий день Эзра взламывает школьный архив: в списках выпускников нет половины имен из записей деда, только пометки красным — *«переведен»*. По
Сория, студент из Пномпеня, находит на рынке Пса Тмей потрёпанный дневник с инициалами «П.П.». Листы испещрены заметками о сельских коммунах и чёрными схемами поставок риса. Он фотографирует страницы и выкладывает в Telegram-канал, где сталкивается с комментарием от Люка — француза в помятой рубашке, пьющего кофе в кафе у набережной Тонлесап. «Эти цифры… 1976 год. У меня похожие данные из
Марек, механик из Подлясья, замечает свежие царапины на бампере «Скадии», которую пригнал на ремонт лесничий. Под сиденьем торчит клочок ткани с вышитым узором — такие раньше делали в деревне Глухово. «Чего копаешься?» — бурчит водитель, переминаясь с ноги на ногу. Вечером Марек звонит сестре-журналистке Касе: «Тут что-то нечисто. Помнишь, у бабки Ядвиги рушник с такими же розами? Её в 90-х так и
Лиза, в засаленном комбинезоне, ковыряла отверткой в двигателе «Жигулей» в полуподвальной мастерской на окраине Екатеринбурга. В кармане дребезжал старый Nokia — Вася слал смс: «Срочно. Встречайся у гаража в 20:00. Нашел то, что искали». Она вытерла руки о тряпку с запахом бензина, раздраженно хмыкнув. Вася, щурясь через очки с треснувшей линзой, сунул ей в руки коробку от советского магнитофона:
Клара, 28-летняя программистка из Окленда, каждое утро заказывает капучино с двойной порцией сиропа в кафе *Red Bench* на Телеграф-авеню. Там же работает Итан, 25-летний бариста, который случайно проливает кофе на её ноутбук, пока она правит код алгоритма для приложения, сортирующего совместимость партнёров по данным соцсетей. «Ты вообще понимаешь, что я неделю дебажила эту хрень?» — бросает
Артём, курьер с потёртым рюкзаком и треснутым экраном телефона, нашёл в кармане куртки конверт с пятью тысячами и запиской: *«Завтра в 15:30. Угол Ленина-Малышева, синяя «Газель». Не опаздывай»*. Он позвонил Максиму, с которым когда-то разгружал вагоны: «Чё думаешь? Подстава?» — «Хер знает. Но у тебя ж кредит за квартиру висит. Рискни, вдруг отмыть получится». На перекрёстке, воняло жареным луком
Лайла, с розовой чёлкой, залипшей от латте в кафе «Грин Спун», толкает Картера локтем в грудь. «Ты вообще слышал, как Дэнн на басу лажает? — шипит она, вытирая руки о фартук с пятном кетчупа. — Вчера на репе он полчаса одну ноту долбил». Картер, в засаленной куртке механика из гаража на 5-й авеню, достает сигарету из-за уха: «А кто вместо него? Твой бывший, который аккорды по TikTok учит?». Они
В Марракеше Туду, рыжеволосая 22-летняя девушка в поношенной кожаной куртке, чинит старый медный чайник для соседки-бабушки Амины, пока та ворчит: «Опять проводами весь пол завалила!» Ее друг Лука, парижский уличный художник с татуировкой совы на шее, звонит по видео: «Приезжай, моего кота Шапо затянуло в катакомбы под булочной». Туду бросает паяльник, хватает рюкзак с марокканскими сластями и
