Лена переезжает с мужем Марком и дочерью Софи в двухэтажный дом на окраине Ривертона — дешево из-за затхлого запаха и желтых разводов на кухонных обоях. На второй день Софи находит в шкафу спальни куклу с облупившейся краской, приговаривая: «Она хочет, чтобы мы поиграли в темноте». Марк, счищая плесень со стены в гараже, ворчит: «Хозяева замазали всё краской, как будто мы слепые», — а вечером
Джейкоб Райс, в прошлом снайпер морской пехоты, шарит по запылённым мотелям Невады, оставляя за собой пустые бутылки дешёвого виски. В кармане у него смятая фотография Лены Марлоу — рыжеволосой женщины с татуировкой змеи на шее. Он врывается в бар «Койот» под Эль-Пасо, тычет пальцем в снимок: «Говорят, она здесь грузила фуры». Бармен, вытирая пивную кружку тряпкой, бурчит: «Может, в Альбукерке
В Братиславе механик Ян Кульчар копается в двигателе старого трамвая, пока коллега Марек стучит гаечным ключом по раме: «Опять Мария из буфета спрашивала, когда ты перестанешь вонять соляркой». Ян молчит, вытирая руки об робу с пятном от борща. Вечером он забирает дочь Ленку из школы, где та спорит с учительницей: «Папа говорит, что таблицу умножения можно выучить, считая колеса на депо». Тем
Марко, 23 года, мотается между лекциями в римском университете и подработкой в книжном магазине на Via dei Coronari. Однажды в пачке старых журналов находит конверт с фотографией 1944 года: его бабка, Джованна, стоит с немецким офицером у полуразрушенной виллы в окрестностях Фраскати. На обороте надпись: *«Они унесли всё в тоннель под фонтаном. Прости»*. Лука, сосед по квартире, ворчит за
Джейк, 17 лет, мотается между стройкой в западных пригородах Сиднея и крошечной квартирой, которую делит с отцом-алкоголиком. После школы — сразу на подработку: таскает мешки с цементом, пока отец варит сантехнику в полуразрушенных домах 60-х годов. «Сколько можно? Не хочу, как ты, к сорокам спину сломать», — бросает Джейк, вытирая пот с лица грязной футболкой. Отец молча достает из холодильника
В приморском городке Рокпорт шериф Марк Торренс находит в трюме брошенной рыбацкой лодки тело местного наркодилера Рикки Гэрроу. На запястье — татуировка «LB-12», как у двух других трупов, выброшенных на берег за месяц. В кармане Рикки — ключ от склада на пирсе 9, где Марк обнаруживает контейнеры с личинками неизвестных червей в мутном геле. «Чего блять…» — бормочет он, вытирая руки об рваную
Лиза, бывшая медсестра из Небраски, переезжает в двухэтажный кирпичный дом Марка в пригороде Чикаго. Его дети — 14-летний Джейк, помешанный на скейтбордах, и 16-летняя Эмили, которая красит губы черной помадой и рисует в тетрадях черепа, — сразу дают понять: «Ты здесь надолго не задержишься». Утром за завтраком Джейк «случайно» опрокидывает её кофе на новую блузку с ромашками, а Эмили в ответ на
Вацлав, парень в клетчатых рубашках и с вечно спутанными волосами, снимает квартиру в пражском районе Винограды. Его мать Ярослава каждое утро звонит в 7:15, чтобы напомнить про витамины: «Вацку, ты холодильник проверил? Тот йогурт с истёкшим сроком выбросил?». По четвергам она привозит ему гуляш в стеклянных банках, параллельно переставляя книги на полке по цвету корешка. В шкафу у Вацлава до
Эмиль, худощавый парень в очках с треснувшей дужкой, копался в коробках с архивными письмами 1943 года на чердаке старого книжного магазина в Марселе. Под слоем пыли он нашёл конверт с инициалами «H.D.», внутри — карту с отметкой возле заброшенной церкви Сен-Поль и обрывок письма на оккупированном немецком: *«…если погибну, спустись в подвал. Там то, что спасёт их»*. Люси, его сестра с
Джейк Теллер, бывший инженер ВМС с татуировкой якоря на запястье, копается в ржавых контейнерах на доках Балтимора. Он ищет следы младшего брата, Мики, который исчез после странного звонка: *«Они встроили чип в грозу, понимаешь? В саму бурю»*. В трейлере у автострады Джейк находит запылённый ноутбук Мики — там видео с тестовым полигоном в Неваде, где торнадо движется по траектории, словно
Ээро, дровосек из деревни под Лаппеенрантой, каждое утро затачивал топор с обмотанной изолентой рукоятью, пока его сестра Лийса разогревала остатки карельского пирога. В лесу за озером Саймаа он наткнулся на метки красной краской на соснах — знак лесорубов из Гамбурга, которые неделями вырубали участки под видом «санитарной очистки». «Ты же видел их машины у реки?» — спросил Хендрик, голландец в
Лена, младшая дочь в семье Хофман, нашла потрепанный альбом с фотографиями 1940-х годов в старом сундуке на чердаке их венского дома. На снимке ее дед, Франц, стоял рядом с мужчиной в форме, лицо которого было аккуратно вырезано ножницами. "Почему ты никогда не говорила про это?" — спросила она мать, Эрику, пока та чистила картошку на кухне. Эрика вытерла руки в фартук, взяла альбом и