Кайто, парень в потёртой кожаной куртке, приехал в старый район Киото, где за высокими каменными воротами пряталась школа магов. На первом же уроке по управлению воздушными потоками он уронил стеклянный шар с картой ветров, обдав класс осколками. «Опять ты как слон в посудной лавке», — фыркнула Саюри, поправляя синий шарф с вышитым символом циклона. Она показала ему, как выравнивать дыхание,
Дзюн Нарусэ, девочка с красной маской кролика на лице, молчит с шести лет — после того, как её слова случайно разрушили семью. Она верит, что её голос приносит беду. В старшей школе её заставляют участвовать в комитете по организации школьного фестиваля вместе с Такуми Сакагами, тихим парнем, который постоянно носит наушники, и Дайки Тасуки, болтливым баскетболистом. Во время собрания в пустом
Матико, 22 года, месила тесто для удона на крохотной кухне ресторана «Аояма» в Осаке. На чердаке, куда она залезла за старым дуршлагом, нашла коробку с выцветшими баллончиками краски. «Дед разрисовывал стены порта перед отплытием», — сказала бабушка, перебирая сушеные водоросли. Вечером, пока бульон томился на плите, Матико нарисовала на потрескавшейся плитке гигантского осьминога, держащего
В токийской лаборатории «Син-Био» доктор Такаши Мори, в помятом халате с пятном от кофе, ежедневно вводил гибридную сыворотку мышам с модифицированной ДНК. Его ассистентка, Аяна, в очках с треснувшей линзой, однажды заметила, как подопытный грызун №12 разгрыз стальную решетку: «Сенсей, он… он не должен так делать». Такаши, не отрываясь от монитора с мерцающими графиками, пробормотал: «Увеличь
Кэнтаро, бывший кузнец из пригорода Осаки, теряет жену Сацуки и сына Хикари во время поджога дома кланом Черных Пауков. В полуразрушенной мастерской он находит старый свиток с печатью деда — инструкции по созданию *кагинавы* с отравленным крюком. "Ты будешь плакать кровью, пока не сдернешь с них шкуры", — бормочет он, зашивая рану на плеще обрывком кимоно. Через месяц в порту Иокогамы
Юта Хирага, повар третьего разряда, каждое утро перебирал тухлую рыбу на рынке Кусиро в Осаке. Его руки пахли имбирём и соевым соусом, а в кармане вечно завалялась пачка дешёвых сигарет «Peace». Шеф Такаши орал на него за пережаренные креветки: «Ты хочешь, чтобы нас закрыли?!» — и швырял половник в стену, оставляя жирные пятна на кафеле. Вечерами Юта мыл раковину от жира, слушая, как соседний паб
Юкио, с перебинтованной ладонью, поправлял *хакама* у зеркала в углу спортзала. Рядом Такуми, доедая *онигири* с лососем, бросил: «Опять будешь стоять как статуя? Движение — основа точности». Аяме, новенькая из столицы, молча собирала свой *юми* — бамбуковый лук с трещиной у рукояти. Тренировки в клубе кюдо проходили в старом здании, где сквозь щели в полу дуло, а мишени красили заново каждый
Цукаса Мидзугаки, новичок в отделе Terminal Service, получает напарницу — молчаливую гифтию Ислу. Их задача — изымать гифтийдолов, чей срок службы подходит к концу, чтобы те не обезумели. Каждый выезд начинается с проверки оборудования: Цукаса вечно путает код активации ключа-стабилизатора, а Ила поправляет его, монотонно бормоча: *«Буква „F“ третья в списке, не „E“»*. Офис SAI Corp напоминает
Юма, старшеклассник из пригорода Осаки, каждое утро покупал в автомате банку холодного чая перед поездом. В душном вагоне он заметил, как парень в костюме приставал к девушке в очках — Акире. Юма резко перегородил ему путь: «Проходите, пожалуйста», — голос дрогнул, но мужчина усмехнулся и вышел на следующей станции. Акира, роняя учебник по химии, пробормотала: «Спасибо… Я всегда тут езжу в 7:30».
Кимихико Курусу, студент-второкурсник, находит в заброшенном парке за университетом раненое существо с чешуйчатым хвостом и острыми клыками. Вместо того чтобы убежать, он тащит её в свою однокомнатную квартиру в районе Сибуя — перевязывает порезы дешёвыми бинтами из круглосуточного магазина, подсовывает под бок свой старый футон. «Ты… не боишься меня?» — хрипит девушка, свернувшись калачиком
Рыбак Такуя Осиро, живущий в портовом районе Сакаиминато, находит жестяную коробку с тремя мёртвыми клестами во время утреннего разгрузочного цистерн. Запах тухлой сельди смешивается с ароматом жареных карамелизованных каштанов из соседнего ларька. Незнакомец в зелёном плаще с выгоревшими плечами хрипит: *"Птицы не для тебя. Вернёшь, когда ветер сменит направление"*, оставляя на причале
Юки, в потёртой форме с оторванной пуговицей на рукаве, копошится в шкафу для уборочного инвентаря. За спиной у неё Куруми, перебирающая тряпки с запахом плесени. «Смотри, тут дата — 1987 год. И пятно… как будто чернила. Или кровь?» — Юки тычет пальцем в потрёпанный дневник с надписью «Мидори Камия». Куруми щурится, поправляя очки: «Её имя выцвело на табличке у старого крыла. Говорят, там теперь