Нору, пятнадцатилетний школьник из приморского посёлка Сирахама, заметил, как небо резко потемнело, ещё когда помогал отцу чинить сети у старого дока. Ветер сорвал с головы кепку с выцветшим логотиком бейсбольной команды — подарок младшей сестры Хикари. «Эй, домой беги! — крикнул отец, прижимая ящик с инструментами к груди. — Сказали же, к вечеру шторм усилится». По пути Нору столкнулся с Ютой,
Кион Хида замечает, что Юки Нагато перестала носить очки и больше не заходит в клубную комнату на третьем этаже. Вместо привычного молчания она робко здоровается с ним в школьном коридоре, поправляя складки на синем пиджаке. «Ты же вчера говорила о проекте по физике…» — напоминает он у автомата с напитками. Юки качает головой, пряча за спиной книгу с вырванными страницами: «Извините, я, кажется,
Миаха и Туан с детства носили медицинские браслеты, отслеживающие пульс и уровень гормонов. Их район напоминал стерильную лабораторию: белые здания с голографическими табличками «Оптимальная температура поддержана», автоматические раздатчики таблеток на углах. В тринадцать лет они сидели под ржавой каруселью в заброшенном парке «Сакура-3», где камеры давно сломались. Миаха размазывала грязь по
Такуми, 34 года, в понедельник опоздал на электричку Юракутё — на платформе остался один чёрный ботинок. В офисе на Синдзюку коллега Мидзуки протянула ему кофе из автомата с треснувшей крышкой: «Клиент снова требует поменять слоган. „Страсть“ вместо „Уверенности“». За окном дождь заливал неоновую вывеску салона массажа. Вечером, разбирая почту, Такуми нашёл конверт с маркой из префектуры Сидзуока
Макото задерживается на крыше общежития Гекикоан, разминая в руках эвокер. Юкари, доедая булочку с корицей из школьного ларька, бросает: "Опять один? Снизу слышно, как Акихико лупит грушу в спортзале". В комнате Дзюнпей разбрасывает карты таро по столу, пытаясь поймать Фортуну — сегодня проиграл Мицуру в шахматы, и та заставила его мыть посуду. За окном маячит Тартар, его стальные ребра
Сэйя ковыряет заклепки на потертом наплечнике Пегаса, когда земля под святилищем Афины вдруг содрогается. Из трещин в мраморном полу выползают золотые щупальца, обвивая ноги Хьюги. "Черт, это же души павших Золотых рыцарей!" — кричит Сюн, разрывая петли шелковым шарфом. Голос Абеля, прорвавшийся сквозь статую Гестии, требует отдать "солнечное ядро", спрятанное под алтарем.
Сакура Мибугуро, второкурсница с рыжими волосами, переезжает в ветхий дом в пригороде Токио после смерти дедушки. В первый же день она натыкается на Риннэ Рокудо — парня в чёрной накидке, который копошится в кладовке, выменивая у полупрозрачного старика потёртый чайник за блестящую монету. «Ты что, торгуешься с призраком?» — хрипит Сакура, зажав в руке пакет с покупками. «Это бизнес, — бросает
Юки, 17 лет, с синими прядями в волосах, таскала барабанные палки в рюкзаке с нашивкой «The Clash». Каждый вторник после школы она пробиралась через толпу у станции Сибуя в подвальчик над закусочной «Микоши», где Рэн, гитарист в кожаных нарукавниках, вечно спорил о громкости усилителя. «Ты глухой? Здесь бас давит вокал!» — выкрикивала Аой, вокалистка с розовым каре, размахивая распечатанными
Юки, старшеклассница из пригорода Осаки, заметила, что ее младший брат Такуми перестал спать — под кроватью он спрятал рюкзак с разряженными батарейками и обрывками газет 1988 года. На вопрос: *«Это из-за шума в вентиляции?»* — он лишь показал на трещину в стене, откуда пахло мокрым пеплом. В тот же вечер, возвращаясь с тренировки кендо, Юки увидела, как бездомный кот у подножия моста Акаси резко
Аято Амагири, новичок в Академии Рукавов Ирис, каждое утро проверял старый чайник в своей каморке на третьем этаже общежития — подарок сестры, которая исчезла три года назад. На тренировках он натирал мозоли на ладонях, отрабатывая удары деревянным мечом, пока Юлиэльсия фон Рийверк, его напарница с серебряными волосами, дорабатывала схему энергетических ловушек. "Ты всё ещё носишь эту
В токийском районе Синдзюку инженер-строитель Такуя Хирано обнаруживает в партии бетона аномальные трещины, образующие узоры, похожие на схемы микросхем. Он забирает образец домой в крошечную квартиру с заляпанными цементом джинсами на полу. За полуразобранным микроскопом, попивая холодный чай из банки, он слышит, как материал издаёт высокочастотный писк. «Это не брак — он *живой*», — бормочет
Раян, охотник на демонов в потёртом плаще, и Эма, алхимик с сумкой, полной склянок, въезжают в город Валенсия под моросящим дождём. На площади они натыкаются на труп купца с выжженным на груди символом — три переплетённых кольца. Местный старик, Гарольд, ворчит, вытирая пивную кружку в таверне: «Третья жертва за неделю. Духи злятся, что канал построили через старое кладбище». Эма находит в
