Том Уэйлэнд


Лука, в потрепанной кожаной куртке, каждое утро протискивался через толпу туристов у Понте Веккьо, чтобы успеть к восьми в мастерскую на Via Ricasoli. Профессор Морини, пахнущий скипидаром и кофе, тыкал кистью в его этюд: «Ты снова изуродовал перспективу. Санта-Кроче — не пластилиновый замок!» В углу София, смешивая охру с каплей граппы, шептала подруге: «Он злится, потому что его жена вчера ушла
Знаешь, иногда кажется, что у Тони Старка просто нет права на ошибку — стоило ему чуть расслабиться, как из прошлого вылезает какой-то призрак. Вот сейчас, например, объявился этот ученый (ну, тот самый, с темной историей из ранних дней Старк Индастриз). И что он натворил? Да только взял да создал какую-то адскую штуку, от которой мурашки по коже! Называется "Экстремис" — звучит как
В пригороде Гюмри, в доме с трещинами от старого землетрясения, живёт слепой мальчик Арман. Он узнаёт соседскую корову по звуку колокольчика, а свой двор — по шершавой коре старого дуба. Его дед, Карен, бывший музыкант, чинит радиоприёмник, из которого хрипло льётся мелодия дудука. «Дудук плачет, потому что дерево помнит солнце», — говорит дед, вкладывая в руки Армана кусок отполированного