Иди и живи (2005)

Знаешь, иногда истории в кино цепляют так, что потом неделю не отпускают. Вот как эта — про мальчишку из Эфиопии, которого мать буквально вытолкнула в неизвестность, чтобы спасти. Представь: конец 84-го, где-то в пыльной пустыне люди мечтают о «земле обетованной», а власть вдруг решает их забрать. И вот она, мать, сама уже на краю, шепчет ему: «Беги, живи», а сама остаётся. Сердце ведь рвётся на части, да?

Его подбирает семья тунисских евреев — ну, те ещё ребята, с громкими спорами за ужином и смесью французского с ивритом. Мальчишка вмиг становится Шломо, носит кипу, учит Тору, но в голове-то эфиопские молитвы, которые мать шептала у костра. И вот он уже считает себя израильтянином до кончиков пальцев, даже матчасть по армейским танкам знает лучше всех в классе. Но как же всё это сложно! То в школе обзовут «обезьяной», то на пляже тычут пальцами — мол, чёрный, да ещё и не «настоящий» еврей.

А самое горькое? Он сам начинает путаться. Тунисские корни приёмной семьи, французские книжки на полке, эфиопские песни в наушниках — и всё это в одном человеке. Иногда ловит себя на мысли: «Кто я, чёрт возьми?» Но потом вспоминает мамины глаза в последний миг и понимает — выжил. А значит, всё остальное как-нибудь сложится.

Вот ведь парадокс: страна, которая дала ему дом, иногда делает больно теми же руками. Но Шломо держится. Может, потому что знает — где-то там, в пыльном ветре Эфиопии, за него до сих пор молится женщина с седыми волосами...