Тридцать три (2015)

В шахте Сан-Хосе, под землёй, 33 человека в запылённых касках делят банку тунца. Марио Сепульведа, с обожжёнными пальцами от попыток починить вентиляцию, швыряет пустую консервную крышку в стену: «Через два дня будем жевать ремни». Наверху, в лагере «Эсперанса», Кармен, его жена, тычет пальцем в грудь чиновника: «Вы даже не начали поиски!» Рядом дети рисуют мелом на камнях «33» — цифра на всех плакатах. Инженер Луис Урсуа в джипе с потёртыми сиденьями пробирается через пустыню Атакама с картой геологов. В Мадриде Андрес Сориано, в костюме с пятном от кофе, доказывает комиссии: «Буровая установка не выдержит породу — нужен другой угол». В Майами Эмилио Васкес из НАСА собирает прототип капсулы из старых труб, бормоча: «Диаметр 66 см — выйдет, но без ошибок».

Под землёй Хосе Энрикес, самый старший, прячет письма в ботинок. «Если умрём, хоть родные прочтут», — шепчет он Хуану, который пытается починить фонарик. На поверхности Кармен и другие жёны перегораживают дорогу грузовикам с водой, крича: «Сначала наши мужья!» В Боготе водитель Хавьер курит у разбитого грузовика с немецким буром, звонит начальству: «Таможня требует взятку — иначе не пропустят». В штабе спасателей Луис Урсуа ломает карандаш на графике бурения: «Если не сменить локацию к завтрашнему утру, они сдохнут». Когда через 17 дней бур пробивает потолок штольни, снизу стучат гаечным ключом по трубе. Молчание, потом голос Марио из рации: «Какого чёрта вы копались так долго?»