Дэвид становится мужчиной (1-2 сезон)

Дэвид Моррис, 17 лет, торчит на заправочной станции *Shell* в Бронзвилле, протирая лоб промасленной тряпкой. Отец, Клайд, хрипит из-за контейнера с жареными крылышками: *"Ты думаешь, эти чеки сами себя заполнят? Вылезай из тучи, мальчик"*. По вечерам Дэвид швыряет мяч в ржавое кольцо за школой, пока Ронни, его кузен, не притаскивает бутылку *Jack Daniel's* и старую камеру — *"Сними хоть что-то, кроме своей рожи. Вон, Чериш с подругами у фургона толкутся"*. Лейла, соседка с рыжими дредами, тычет пальцем в его скетчбук: *"Ты рисуешь, как старик в автобусе. Дай я покажу"*. Ее смех пахнет ментоловой жвачкой.

Перелом — кража отцовского пикапа после полуночи. Дэвид давит на газ по шоссе №65, Ронни орет *"Ты едешь, как бабка на инвалидке!"*, но смех обрывает сирена. Судья назначает 200 часов уборки парка. Лейла подкидывает яблоко в ланч-бокс: *"Не сдохни там от скуки"*. Вечерами Клайд молча ковыряет вилкой мясо, пока Дэвид не ломает тишину: *"Я подал на курс графики в Чикаго"*. Отец швыряет вилку в раковину — звон стали. Утром на столе лежит конверт с наличными и записка: *"Не просри, как я"*. Дэвид мнет бумагу, глядя на грузовик с отслоившейся краской.