Джек и Лондон (1 сезон)

Джек, в рваной джинсовке с запахом махорки, копался в рюкзаке у остановки на проспекте Науки. Лондон, его сводный брат, прищурясь от дождя, тыкал пальцем в карту на экране телефона с треснутым стеклом. «Слева аптека, там поворот», — буркнул он, сплевывая шелуху от семечек. Они искали квартиру тети Софии, которая перестала выходить на связь после того, как отправила открытку с видом Подола и неразборчивой надписью: «Шкаф в спальне…». В автобусе №520 Джек нашел в кармане смятый конверт с ключом-брелоком в форме совы — внутри лежала фотография детской площадки возле Житнего рынка, обведенная красным маркером.

За хрущевской пятиэтажкой на Оболони Лондон споткнулся о ржавый мангал, забитый пустыми банками из-под тушенки. «Ты что, карты читать не умеешь?» — огрызнулся Джек, вытирая грязь с кроссовок об облезлый бордюр. В квартире тети пахло лавандой и старыми газетами: за шкафом с выцветшими скатертями они нашли коробку из-под «Киевского торта», набитую письмами на польском и схемой теплотрассы 1987 года. «Это не ее почерк», — Лондон провел пальцем по обведенным цифрам в углу, пока за окном грохотал трамвай. Утром в кафе «Вероніка» официантка с синей прядью в волосах сунула Джеку чек — на обратной стороне было написано: «12:30, фонтаны».