Долгая песнь (1 сезон)

В деревне у подножья гор Циньлин Линь Сяо каждый день месила глину в мастерской с потрескавшимися стенами. Глина засыхала под ногтями, смешиваясь с пылью от старой печи, где обжигали кувшины для рисового вина. По утрам она собирала полынь у ручья, пока бабушка, сидя на корточках у низкого стола, шептала: «Твой дед говорил, земля здесь зрячей становится, если в нее веришь». Чэнь Вэй, младший брат, тайком копал ямы за амбаром, искал «сокровища» — ржавые гвозди и осколки фарфора. Однажды он принес конверт от дяди из Шанхая: «Стройкомпания хочет купить участок. Говорят, проведут дорогу через наш огород». Линь вытерла руки о синий фартук, бросив конверт в печь.

Через неделю она стояла на трассе, сжимая холщовый мешок с глиняной чашкой и фотографией родителей. Автобус в Шанхай пах бензином и вчерашней рыбой. В кармане — список клиентов: «Ресторан „Золотой дракон“ заказал сервиз, но эскизы не одобрили». В городе Линь ночевала у двоюродной сестры, которая чистила креветок у раковины и повторяла: «Здесь твои горшки никому не нужны. Иди на фабрику, платят хоть что-то». В парке на скамейке Линь разглядывала трещину на чашке, которую сделала в семь лет. Звонок бабушке: «Ты права, — хрипел голос в трубке, — но иногда песне нужны чужие стены, чтобы эхо найти». На следующий день Линь выменяла у старьевщика на Нанкинской улице кисть для каллиграфии — решила расписывать посуду иероглифами из деревенских легенд.