Лука выходит из поезда на вокзале Неаполя, разминая онемевшую ногу. В кармане жужжит разряженный телефон, а на перроне его уже ждет сестра Джулия в потрепанных кедах и с кофейным стаканчиком, из которого капает на асфальт. «Мама не пришла?» — «Ты же знаешь, у неё опять сахар подскочил, ногу раздуло. Идиот, зачем вообще вернулся?» Она швыряет ему старую зарядку с треснутым штекером — ту самую,
Лина разгружает поддоны с копченым лососем в портовом кафе, пока Ээро настраивает гитару у открытого окна. Его пальцы дрожат — третью ночь не спит из-за полуночного солнца. «Сколько можно играть одни аккорды?» — бросает она, вытирая руки о фартук с выцветшим принтом оленей. Он молча поправляет наушники, за окном маячит силуэт парома Viking Line. Юхани, ее дед, чинит сети на ветхой лодке Sampo,
Джейк Моррис, водитель доставки из Хакни, три дня не замечал трещину в визоре шлема. В пятницу, пока грузил коробки с замороженными бургерами в байк, Амир из гаража на Риджент-роуд кивнул на контейнер с корейскими стикерами: «Там допайс для клиента с Кэмден-лок. Просто оставь у мусорок за аптекой». Джейк вытер ладонь о джинсы, потрогал конверт в кармане куртки — счет за аренду комнаты в столетнем
Изуку Мидория, в потёртых кроссовках и с рюкзаком, заляпанным грязью, копается в старых записях Аллайта на заброшенной свалке за городом. «Если хочешь унаследовать One For All, ищи маяк в руинах синсэцу-тауэр», — бормочет он, перечитывая смятую записку. Рядом Шото Тодороки размораживает консервы своим левым пальцем: «Там ловушки. В прошлый раз Каминари чуть не спалил себе брови». Внезапно из-под
Якуб, 24 года, моет полы на заброшенном заводе «Каролинум» в Праге. Каждый вечер он заходит в кафе «U Ztracené čepice», где Тереза, барменша с татуировкой воробья на запястье, наливает ему кофе с ромом. «Опять путают график?» — спрашивает она, вытирая стойку. В комнате общежития на Жижкове, где трещит радиатор, Людек, сосед-электрик, собирает самодельные дроны из старых деталей. «Полиция вчера у
В деревне Карангсари, затерянной в горах Западной Суматры, 17-летняя Рада чинит старый мотоцикл отца, пока тот торгует копченой рыбой на рынке. Она натыкается на медный кинжал с гравировкой демона Батары Кала, зарытый под корнями дурианового дерева. «Брось эту штуку, — хрипит отец, вытирая руки об фартук, — тут еще дед твоего деда погиб из-за таких безделушек». Но Рада прячет кинжал в мешок с
В Чикаго, в районе Бронзвилл, Джимми Ковач, 22-летний механик с татуировкой якоря на запястье, ковыряется в двигателе старого «Камаро» в гараже отца. Его друг детства, Эдди «Лопес» Ривера, притаскивает коробку пончиков из закусочной «Дель Мар», где моет посуду. «Твой старик снова накосячил, — Эдди вытирает сахар с пальцев о засаленную куртку. — Грил ищет его. И тебя заодно». Джимми бросает
В ауле под Акмолой подросток Кажымукан таскает мешки с пшеницей на рынок, пока отец, Ербол, чинит плуг. "Боксером станешь – голодным помрешь", – ворчит старик, вытирая масло с рук об джигитку. Мать, Айгуль, прячет сыну кумыс в сенях, зная: после работы он будет бороться с быками в загоне, обматывая руки грубой тканью. В 1910-м парня замечает купец Семенов – тот, что возит казахскую
Датч, бывший спецагент с шрамом от ожога на левом предплечье, чинит ’67 Chevy Impala в гараже на окраине Тусона. В кармане его засаленной куртки звонит телефон — голос Луиса, бармена из *El Coyote*, сообщает, что «та женщина с татуировкой кобры на шее» ищет его. Через час Датч сидит за стойкой, пьёт кофе с бурбоном, когда в дверях появляется Ангел Сьерра: её пальто в пыли, в руке фотография
Марко Лимон, 28-летний реставратор из Неаполя, копался в треснувшей штукатурке церкви Сан-Доменико-Маджоре, когда из-под слоя краски выпал потрёпанный дневник 1936 года. На первой странице — список имён: *Люсия Мендес, Барселона* и *Антуан Делакруа, Париж*. В углу — пятно, похожее на кровь, и рисунок медальона с буквами *Э.Д.*. Марко позвонил сестре Софии, крича в трубку: «Прадед Лука — не просто
Софи Кларк, 28 лет, продавщица на рынке Боро, каждое утро раскладывает сыр с голубой плесенью и вяленые томаты. Её клиент, Джек Харпер, шеф-повар из захудалого паба в Брикстоне, берет три связки тимьяна и роняет: *«Ваш рикотта — дерьмо. Берите у фермеров с Ромни-марш»*. Он не знает, что Софи по ночам печёт круассаны в семейной пекарне на Друри-лейн, скрывая это от матери-алкоголички. В четверг,
Лиза Морган, 27 лет, работает в круглосуточной забегаловке *Diner’s Edge* на окраине Альбукерке. Каждое утро она протирает стойку тряпкой с въевшимся запахом растительного масла, пока её парень Итан Карвер, механик из гаража через дорогу, ковыряется в подержанном пикапе 2003 года. «Слушай, может, рванем в Эль-Пасо? — спрашивает он, вытирая руки об штаны. — Тут хоть тресни, а я эти проклятые