Юки, старшеклассница из пригорода Осаки, нашла потрепанный фолиант с металлическими застежками в лавке "Курода Буки". Продавец, старик в очках с толстыми линзами, хрипло пробормотал: *«Эту книгу ищут только дураки или мертвецы»*, пока она пересчитывала мелочь для оплаты. На обратном пути через бамбуковую рощу страницы сами раскрылись на сказке о волке в доспехах — тогда из тумана
Ханна Свенсен, владелица пекарни в Эдмонтоне, нашла тело местного фермера Эдди Моррисона в яблоневом саду за городом. Его рука сжимала обрывок этикетки от бутылки сидра с логотипом закрытого завода. Накануне Эдди спорил в баре с мэром Майклом Грантом из-за земельного аукциона — Ханна слышала, как тот кричал: *«Ты похоронишь весь город со своей жадностью»*. В кармане жертвы лежал ключ от
Марк, бухгалтер из цюрихского банка, обнаруживает в старом сейфе отца пачку писем на французском с пометкой «Рю де л’Эспуар, 1943». Верхний конверт прожжен по краю, чернила расплылись от воды. Он звонит сестре-студентке: «Элоиза, загляни в квартиру — под горшком с геранью должен быть ключ от дачи». Пока она роется в ванной, где до сих пор пахнет дешевым табаком их покойного отца, Марк сравнивает
Эмили, учительница английского из Брентвуда, всегда приходила в кафе «Переплет» на десять минут раньше. Она раскладывала салфетки с логотипом книжного клуба, поправляла платье в горошек и перечитывала отрывки из Остин, пока ждала очередное слепое свидание. Лиам, повар с татуировкой в виде цитаты Буковского на запястье, впервые опоздал на семь минут — пахло карри и дождем. «Вы вообще читали что-то
В пригороде Екатеринбурга Артём Громов, экс-пожарный с шрамом на предплечье от упавшей балки, разбирает завалы в гараже. Его дочь Лида, 14 лет, в рваных джинсах, тычет в телефон: *«Пап, у Светкиной мамы опять магазин горел. Говорят, там керосином пахло»*. Артём молча перекладывает старые каски, находит обгоревшую куклу — подарок жене перед её отъездом в Питер. По вечерам он патрулирует район на
Лика, 24 года, в шесть утра уже месила тесто в кафе на Невском. Руки в муке, кроссовки липли к линолеуму, пропитанному старым маслом. В перерыве бежала в подвал общежития — там зеркало, заклеенное скотчем, и колонка с треснутым экраном. «Опять на тренировку? Хозяин учует потёртые колени — уволит», — Маринка, соседка по смене, закатывала глаза, разливая компот. Лика молчала, вытирая ладони о
Эйден, в заляпанной маслом куртке отца, копался в двигателе «Шевроле-68», когда Мира ворвалась в гараж с потрёпанным блокнотом. «Тут, между страницами про замену свечей, — целые главы про исчезнувших жителей. 1984-й, 1991-й…» — она тыкала пальцем в выцветшие газетные вырезки, приклеенные к полям. Вечером они пролезли через дыру в заборе заброшенной фермы за городом, где на чердаке нашли коробку с
Линь Сяо, двадцатитрехлетняя бариста в кафе «Золотой лист» на окраине Шэньчжэня, каждое утро вытирала стойку тряпкой с запахом старой соды. За углом гудел стройплощадка, а Чэнь Ян, студент-архитектор с мешками под глазами, заказывал латте без сахара, роняя из рюкзака чертежи мостов. «Снова не спал?» — спросила она, подбирая с пола кальку с набросками арочных пролётов. «Университетский проект.
Лука, бывший механик с татуировкой якоря на запястье, копался в ржавой бочке из-под оливок за своим дедовским кафе в Венеции. Внутри нашёл промасленную карту с пометкой «Сан-Лоренцо» и обрывок письма на латыни. «*Черт, это же маршрут конвоя 18 века*», — пробормотал он, вытирая руки о фартук. Его сестра Джулия, взломавшая сейф мэра Милана в прошлом месяце, примчалась на звонок: «Там даже охраны не
Мирза, 27-летний автомеханик из переулков Дадара, каждое утро начинал с чашки слишком сладкого *чая* и проверки старых мотоциклов. Его младшая сестра Аарти, в потертом школьном платье, тыкала пальцем в квитанцию за электричество: «*Бхаия, они снова отключат свет до заката*». Вечером того же дня труп его брата Кабира нашли в сточном канале возле рынка Лалбауг — полицейский в мятом мундире бросил
Антон, программист из спального района Москвы, каждое утро покупал кофе в автомате у метро «Беляево» — чёрный, без сахара. Лида, приехавшая из Твери продавать эскизы на Арбате, однажды пролила акварель на его ноутбук. «Теперь будешь писать стихи вместо кода», — засмеялась она, вытирая клавиатуру салфеткой с запахом растворителя. Они встретились через неделю в парке Горького: он принёс починенный
Доктор Эмили Картер, сейсмолог из лондонского Института геофизики, заметила странные колебания на графиках в 3:17 утра. Вместо привычного синего экрана её ноутбук мигал красными точками вдоль Темзы. «Эмили, ты видела эти показания?» — голос Джексона Холта, геолога-любителя из Сан-Франциско, хрипел через скайп. Он сидел в подвале своей квартиры, обложенный самодельными датчиками, рядом валялась