Елена, медсестра с облупившимся лаком на ногтях, каждое утро брала Сашу за руку у подъезда хрущёвки — вела его к автобусу, который вёз сына на процедуры. «Не дёргайся, как в прошлый раз», — бормотала она, поправляя ему шапку, пока он отворачивался к заледеневшему окну. В пятницу, когда Саша упал на школьном катке, а врач в поликлинике №4 сказал: «Без МРТ не скажу, сколько это стоит», Елена вышла
В Кишинёве, на улице Букурешть, Лера подметает пол в кафе «La Ploaie» перед закрытием. Её сапоги скрипят от сахара, рассыпанного у стойки. За столиком у окна Макс ковыряет отвёрткой в разобранном радиоприёмнике, глотая остатки холодного кофе. «Слушай, это же записи 80-х», – бормочет он, показывая Лере потёртую тетрадь с водяными пятнами, найденную за холодильником. На странице 43 детские
Кирилл, водитель 35-ти лет с маршрута №17 в Екатеринбурге, три дня подряд находил в кабине трамвая свёрнутые в трубочку записки: *«Твоя мать задыхается в хрущёвке без лекарств. Встреча у гаража „Уралмаша“ — или пенсия на могилу»*. Артём, напарник с облупленными тату на пальцах, тыкал в его спину сигаретой: «Слышь, опять воняет горелым? Это не тормоза — это твои мозги тлеют». Вечером Кирилл,
Соён задерживалась в офисе на пятнадцатом этаже башни «LOTTE World Tower», разбирая папку клиентки Миён. В папке — фотографии мужа с другой женщиной у кафе в Итэвоне, распечатки переводов на офшорный счёт, список подарков, которые он требовал вернуть: «Даже жемчужные серёжки моей матери? Это же семейная реликвия!» — Миён сжала салфетку в руке, оставив на ней след помады. Соён потянулась за кофе,
Марина Соколова, юрист из Екатеринбурга, арендовала кабинет в пятиэтажке на Уралмаше. В помещении пахло сыростью, а на подоконнике стоял треснувший стакан с маркерами. Её клиентка, Ольга Рябова, в мятом плаще с капюшоном, принесла фотографии синяков на рёбрах: «Он сказал — вылечу, если в милицию пойдёшь». Марина записывала показания, параллельно глотая остывший кофе из автомата. В коридоре
В центре — детектив Марa Восс, которая копается в убийстве IT-магната на парковке возле ресторана *The Keg* на Кинг-стрит. Ее напарник, Эли Тан, находит в кармане жертвы чек из кафе *Dark Horse* с пометкой *«17:30, за углом»*, выведенной детским почерком. Они опрашивают бармена, который вспоминает, как магнат спорил с кем-то в очках с синими линзами: *«Ты же знаешь, чем это пахнет?» — кричал тот,
Эмили, 17 лет, моет полы в кафе «Red Kettle» возле станции Паддингтон. После смены замечает, как старик в потёртом твидовом пиджаке оставляет на столе конверт с кляксой чернил. Внутри — ключ от заброшенного склада в Доклендсе и записка: «Он проснётся до первых заморозков». По дороге домой через Брик-Лейн слышит перепалку у мясной лавки: «Опять шкуры в Темзе нашли — третья за неделю», — бросает
Элиас Брайт, нейробиолог из бостонской клиники «Грейстоун», обнаруживает в мозге умершего пациента полупрозрачного червя, напоминающего жилку. Вместо звонка в CDC он прячет образец в контейнер из-под суши, засунув его между банками с детским пюре в холодильнике. Его жена, Лора, парикмахерша, замечает пропажу скальпелей: «Опять твои эксперименты? Могла хоть спросить». Ночью Элиас смотрит через
Кайла, 17 лет, копается в двигателе старого грузовика за заправкой *QuickStop* в Грейсвилле — городе, где дождь смешивает гарь с асфальтом. Её младший брат Эзра пропал три дня назад, оставив в комнате только разбитый дрон и флешку с помеченными картами канализационных тоннелей. В кафе *Drip & Drown* Лео, её друг с перебинтованными пальцами от пайки микросхем, тычет в экран ноутбука: «Смотри,
Раджа, худощавый парень в залатанной рубахе, копался в развалинах старого храма Шивы, когда под грудой камней нашел медный амулет с треснувшим глазом. Его сестра Мира, затянутая в сари цвета индиго, ворчала, перебирая нити на ткацком станке: «Опять пропадаешь вместо того, чтобы дрова колоть. Отец вчера снова кашлял кровью». В тот же вечер старик Вьяса, слепой жрец, услышав звон амулета в руках
Джейк Теллер, геолог из обветшалого офиса в Лос-Анджелесе, первым заметил аномалию в данных сейсмодатчиков: серия микроземлетрясений повторялась каждые 47 часов, словно по таймеру. Его бывшая жена, Лина Мартинес, инженер-сейсмолог, нашла идентичный паттерн в разломе Нью-Мадрид под Мемфисом. «Ты видел график заливки бетона в Неваде? — спросила она, пересылая файлы. — Там те же пики. Это не
Алина сбегает из Томска в ночном поезде, зажав в кулаке билет, купленный на украденные у отца деньги. Виктор, ее отец, договорился с местным чиновником Сергеем о свадьбе — «Парень надежный, не сопьется», — бубнил он за ужином, разминая вилкой консервированный горошек. В рюкзаке у Алины — паспорт, потрепанный сборник Ахматовой и серебряный подстаканник, единственная вещь матери. На перроне в