Лиам, 27 лет, механик из Лос-Анджелеса, находит в багажнике разбитой Toyota Camry пожелтевший дневник с картой. На страницах — пометки красным маркером: «Сан-Диего, погранзастава», «12 миль к югу от Тихуаны», рисунок петли с надписью *«Они не простят»*. В гараже пахнет маслом и ржавыми ключами. «Эй, Луис, это чё за хрень?» — кричит он коллеге, тыча в схему. Тот пожимает плечами: «Бро, машину с
Лина Кроули, 22 года, роется в старом комоде с фиолетовыми обоями в доме бабушки под Ванкувером. В ящике, пахнущем лавандой и нафталином, она находит пачку писем 1948 года на итальянском — адресованы некой Кларе от человека по имени Элиас. «*Они не остановятся, пока не получат то, что забрал твой отек*», — перевод профессора Марко Вальдеса из местного колледжа шокирует Лину. В письмах мелькает
В портлендском кафе **Клара**, свадебный организатор с хронической аллергией на пыльцу, роняет латте на сумку с фотоаппаратом **Элиаса** — циничного фотографа, который ненавидит белые платья. Он едет снимать репортаж о заброшенной церкви в пригороде, а она пытается уговорить владельца старого кинотеатра на Бродвее сдать зал для церемонии. «Тут даже крысы сбежали от плесени», — ворчит старик, но
Ээро, 28 лет, коптит сигарету у гаража своей автомастерской на окраине Хельсинки. Вчера в багажнике разбитой Toyota Corolla клиент оставил кейс с пачками евро и финских марок. Его друг Ярмо, разнорабочий из соседнего квартала, щелкает замок отверткой: *"Ты даже не представляешь, чьи это бабки. Тапио ищет их третьи сутки — спросит через ствол"*. Сестра Ээро, Анна-Лииса, звонит с просьбой
В старом портовом городке на востоке Канады 17-летняя Ава, работающая ночной сменой в закусочной «Ласточка», находит под плитой в подсобке треснувший люк. Она звонит Колу, своему младшему брату, который таскает с собой карманный нож и фонарик с треснувшим стеклом: «Тут не плесенью воняет. Пахнет… металлом». Вместе они спускаются в тоннель, стены которого покрыты граффити 80-х — полустертые
Лайла Морган, архивариус в публичной библиотеке Бостона, натыкается на коробку с письмами 1920-х годов, адресованными женщине по имени Изабель Грей. Внутри — фото, где её собственная face, только в винтажном платье. «Ты тоже видишь эти сны?» — спрашивает её незнакомец в читальном зале, пока Лайла протирает пыль с глобуса. Он — Эйдан Кроу, бармен из соседнего района, который неделю назад начал
Минджу, пятнадцатилетняя школьница, каждое утро помогает бабушке Хесук развешивать красные фонарики у их харчевни в переулке возле рынка Намдэмун. «Опять эти провода путаются», — ворчит Хесук, поправляя очки, пока Минджу, вскипятив воду в старом эмалированном чайнике, заваривает лапшу рамён для завтрака. За стеной соседский мальчишка Джинсу гоняет мяч, разбивая горшок с геранью. В тот день, когда
Джинсу в засаленном фартуке разливает раф-кофе, когда звонит старый Nokia. Голос на том конце шипит: *«До завтра, или твоей сестрёнке не доехать до школы»*. Он дрожит, проливая молоко на чек из ломбарда — 12 миллионов вон за мамины серьги. В парке Ёыйдо, под кроной гинкго, Миён в рваных кедах пинает банку: *«Устроишь сцену в баре Чхве — получишь его кредитку»*. Из кармана её кожанки торчит фото
Чон Су, детектив из отдела киберпреступлений Сеула, ковыряется в куче распечаток с данными о недавних самоубийствах. Все жертвы перед смертью звонили на номер с кодом 052, который ведет к заброшенной лаборатории в Инчхоне. В углу экрана его ноутбука мигает сообщение от коллеги: «Смотри, тут в анализах крови у всех — следы какого-то психотропного дерьма. Как «Реквием» из 90-х, только сильнее». Чон
Эмир, старший из братьев, чинил разбитый будильник в своей тесной мастерской возле Гранд-базара, когда позвонил Джем. «Отец исчез. Взял только старый чемодан и ту самую карту с метками», — сказал младший, задыхаясь, будто бежал через холмы Каппадокии. Эмир вытер руки масляной тряпкой, заметив, как потрескавшийся циферблат отражает его морщины. В списке пропаж — девять ключей от семейного дома в
Варя, закатывая рукав с вышитым драконом, наткнулась на Лику в библиотеке за полночь. Та прятала под платком потрёпанную шкатулку с волчьей гравировкой. "Опять травы для уроков собираешь?" — спросила Варя, замечая грязь под ногтями гостьи. Лика резко захлопнула крышку: "Сонный корень… Мадам Юлия велела". На следующее утро Маша нашла в оранжерее перевёрнутые горшки с
Викрам, 19 лет, в рваных кросовках, пробирается через грязные переулки Дхарави. За спиной — рюкзак с украденными антибиотиками из аптеки «Шарма Медикалс». В кармане — смятая фотография сестры Аниши, которой нужны лекарства от туберкулеза. *"Эй, чор!** — орет аптекарь, выбегая на улицу. Викрам ныряет под тележку с джхалеби, сахарный сироп капает на рубашку. Арджун, его сосед по трущобе, ждет