Лора Митчелл, лоббист из Вашингтона, втирается в доверие к сенатору-демократу Харгрейву через его слабость к старым виски и покеру. Ее клиент — техасская нефтяная компания, которой мешают экологические активисты. «Вы либо убираете этих экофанатиков, либо мы сворачиваем проект», — бросает ей в трубку CEO в пятничный вечер, пока Лора нажимает «отбой» в лифте отеля Watergate. Она пьёт кофе из
Хенкка, бывший полицейский с привычкой жевать мятные леденцы, сидит в кафе *Лоухи*, разглядывая фото пропавшего велосипеда. Рядом Элина Кивимутка, в растянутом свитере и с блокнотом из конторы по продаже лесных участков, рисует схему — соединяет крестиками дом старосты Лаури, заброшенный сарай у озера и следы грязи на асфальте. «Тут не велосипед украли, а *что-то* перевозили», — бормочет она,
Рини приезжает в деревню Пеланг после смс от тети Марсуди: «Бабушка умерла. Приезжай, дом твой». В старом доме пахнет гвоздикой и плесенью. На чердаке она находит коробку с письмами на голландском и фото бабушки с подписью «Сукарно, 1965». Сосед Ади, разносящий тофу на мопеде, говорит: «Здесь после заката не ходят к реке. Там Майсит плачет». Ночью Рини слышит скрип половиц и голос: «Ты тоже
В старом районе Варшавы, за школой имени Мицкевича, Казимир «Кай» Врубель копается в мусорных контейнерах, пытаясь найти просроченные антибиотики для младшей сестры. Его друг, Лидия Моравец, в это время взламывает замок в аптеке на углу Сенаторской — у нее в рюкзаке болтается пачка валерьянки и скальпель, украденный из кабинета биологии. Учитель химии Павел Жарский замечает пропажу реактивов:
Эмили Хартли возвращается в родной Йоркшир после пяти лет работы в Лондоне. В старом фермерском доме с треснувшим окном в гостиной ее встречает брат Джеймс, перебирающий счета за отопление. «Продавать будем после Нового года», — бросает он, закидывая дрова в печь. В углу кухни стоит нераспакованный ящик с гирляндами, на столе — остывший яблочный пирог от соседки Мэгги Кларк. Эмили находит в сарае
Деметриус «Большой Мерт» Флэнигэн, затягиваясь «Мальборо», разложил на кухонном столе пачки долларов, пахнущих бензином. Его младший брат Терри, в кепке «Detroit Tigers», щелкал замком на чемодане с кокаином. «Ты уверен, что везешь это в Кливленд без левых глаз?» — спросил Деметриус, поправляя золотую цепь. За окном дымила «Таурус» 1993 года, а их мать, Люсиль, жарила бекон, делая вид, что не
Лия, 17 лет, находит в подвале кафе *Серебряный колокольчик*, где подрабатывает, коробку с письмами 1980-х. На обороте открытки с оленями она замечает координаты — 42.3°N, 83.7°W. Её друг Ной, фанат геокешинга, узнает место: заброшенный маяк на озере Мичиган. В тот же вечер они пробираются туда через заснеженный парк Гранд-Сиркл, споря о смысле строк из письма: *«Он спрятал это под крыльями
Лила, 17 лет, подрабатывает в музыкальной лавке «Мелодия» в городке Брукхейвен. Каждое утро она протирает пыль с витрины, где выставлена треснувшая скрипка ее покойной бабушки. По четвергам после школы к ней заходит Джейкоб, друг детства, который тайком собирает гитарные педали в гараже своего отца-механика. «Опять забыл, что ми-бемоль в третьем такте?» — бросает Лила, разбирая ноты для
Макс, пятнадцатилетний гик в потёртом худи с принтом Pac-Man, ковыряется в старом мониторе в гараже отца в Сиэтле. Его сестра Лиза, спортсменка с розовым ирокезом, орёт из кухни: «Пицца остывает!» Внезапно экран мигает, выводя координаты — 47.6062° N, 122.3321° W. Третий друг, Джин, тихоня в очках с треснувшей линзой, тыкает в клавиатуру: «Эй, тут не просто карта… Это портал». Ночью они
Клара, 17 лет, в рваных джинсах и перекрашенных кроссовках, целыми днями отрабатывает связки у зеркала в подвале бруклинского community center. После школы мчится на смену в «Java Hustle» — кафе с липкими столиками и вечно сломанной кофемашиной. «Ты опять проспала?» — бросает ей Майк, менеджер с татуировкой крысы на шее, когда она опаздывает разобрать посудомойку. Ночью, прячась от шума ссор
Вера Степановна, 72 года, копается в огороде возле покосившегося дома с синей облупившейся ставней. Внук Кирилл, в рваных джинсах и с татуировкой на шее, привёз из райцентра пачку гречки и банку тушёнки. «Опять эти чинуши приходили, — бормочет она, вытирая руки об фартук. — Говорят, под дорогу федеральную мой участок нужен. А я им: вы сначала могилу отцу выкопайте, потом со мной разговаривайте».
Лида, аптекарша с облупившимся лаком на ногтях, встретила Сергея, электрика из ЖЭУ, в кафе «Полярное». Он ковырял вилкой салат с майонезом, она стучала пальцами по столешнице — ждала, пока остынет кофе в бумажном стакане. "У меня котёл в подвале третий день дымит", — сказал он, вытирая губы салфеткой с надписью «Снежинка». "А я вчера пенсионерке сердечные капли искала под прилавком