Лила, 22-летняя студентка из Бруклина, каждое утро протирает стойку в кафе на углу 5-й авеню, пряча под рукавом фиолетовые синяки от необъяснимых ночных спазмов. Её сосед по общежитию, Эмиль, замечает, как она роняет стаканы, когда к окну подъезжает черный седан с затемненными стеклами: «Ты опять не спала?» — спрашивает он, разливая сироп в латте. Лила врет про мигрень, но знает — всё из-за
Кортни Уитмор, пятнадцатилетняя дочь погибшего грабителя, переезжает с матерью в Готэм-Сити. Новый отчим, Пэт Дуган — неуклюжий механик с татуировкой «Синestro Corps» на предплечье — пытается наладить контакт, но Кортни игнорирует его советы. В подвале старого дома с облупившимися обоями она находит металлический посох в коробке с надписью «ST-01». «Это отцовское?» — спрашивает она, но Пэт,
Сорато, 27-летний офисный работник из Токио, просыпается в теле полупрозрачной синей слизи после падения под поезд. Его новое тело пульсирует в такт мыслям, оставляя влажные следы на камнях лесной пещеры возле деревни эльфов Эвергрим. Он подбирает опавшие листья "руками"-отростками, копируя движения девочки-эльфа Лины, которая тайком носит ему объедки — черствые лепёшки с запахом тмина.
Хирото, 16 лет, каждое утро ехал на велосипеде с ржавой цепью через мост Канаме, чтобы успеть на смену в кафе «Кофейная сова». После школы он разгружал ящики с апельсинами, а вечером замечал крошечных духов, чинящих треснутые фонари у реки. «Снова забыл купить батарейки для фонарика?» — спросил один из них, Цубаки, поправляя шляпу из листа лопуха. Дома бабушка, разбирая старые фотографии,
Когакуре Куруми каждое утро ела тост с апельсиновым джемом, считая крошки на столе. Дорога в школу пешком занимала ровно 27 минут, пока она не увидела у магазина «Хамакава» ржавый белый мопед с ценником «10 000 иен». Продавец в заляпанном маслом фартуке щелкнул по бензобаку: «Двигатель живой, но масло как смола. Шлем подкину за полцены — синий, в царапинах». Куруми потрогала руль, представив, как
Лила Кроу, 17 лет, нашла куклу с облупившейся фиолетовой краской на локтях в коробке за водонагревателем. Подвал пах сыростью, а на стене висел календарь 1987 года с обведенной датой 12 октября — день, когда пропала Эмили Брашер, девочка в таком же клетчатом платье, как у куклы. Лила притащила Майлза, своего соседа с веснушками и пятном от кофе на фартуке из кафе *Bean & Ink*, в старый гараж
Адитья, хирург с привычкой теребить ручку в кармане халата, столкнулся с Прией в лифте городской больницы «Шанти». Она, терапевт с неизменным пучком волос, торопливо несла папку с анализами. «Опять перепутала кабинеты?» — бросил он, заметив ее ошибку. Она хмыкнула: «Лучше бы проверил историю пациента 214 — твой ассистент забыл про аллергию на пенициллин». На следующий день Прия застала его в
Элин, рыжеволосая девушка из шведского городка с узкими улочками и покосившимися красными домами, нашла в муниципальной библиотеке потёртую карту с метками на норвежском языке. Запах старой бумаги смешивался с ароматом глинтвейна из соседнего кафе, когда она показала находку Каю — датскому парнишке в засаленной куртке, чинившему деревянную лодку у причала. «Тут, возле Тронхейма, отметина… Как
Эмили вскрыла замок на люке под лестницей, обнаружив узкую шахту с ржавой лестницей. Запах сырости ударил в нос — внизу оказался бункер с запасами тушенки 1987 года и ящиками с канистрами. "Тут кто-то жил до нас", — пробормотала она, разглядывая игрушечного солдатика на полке. Джейк, с царапиной на щеке от обрушившейся балки, нашел карту с отметками на испанском: "Смотри, тут крест
Джулия переезжает с мужем-шерифом Фрэнком и дочерью Лили в провинциальный городок у границы канадских лесов. В доме с облупившейся краской она распаковывает коробки, натыкаясь на детский рисунок Лили — чёрные деревья и фигура с рогами. «Это просто игра», — бормочет девочка, когда Джулия спрашивает. На следующий день Фрэнк задержится на вызове: в сосновом бору нашли тело местной девушки, лицо
Шо Футаба, первокурсник, случайно заглядывает в спортзал старшей школы Мориока, где Рёя Мисара, капитан мужской гимнастической команды, отрабатывает сальто на ковре. «Эй, ты просто так пялиться пришёл?» — бросает Рёя, замечая Шо в дверях. Тот, краснея, мямлит про забытый учебник, но ноги несут его к ржавым брусьям. Через два дня Шо уже стоит в потрёпанной форме, пытаясь повторить «мельницу» под
Джек сидит за липким деревянным столом в баре «Флоридита», разминает папиросу пальцами. На салфетке — наброски рассказа о старике, который три дня тащил марлина. Марта, в потёртом жакете, тычет в его рукопись карандашом: «Опять мужчины и рыба. Почему не про женщин на фронте?» Он хрипит, вытирая виски со рта: «Ты хочешь, чтоб я писал как твои репортажи? Сухие, как пули в ящике». За углом, в доме