Лиам Гаррет вернулся в Блэкстоун, промышленный городок с обшарпанными фасадами и вечным запахом смазки. В старом гараже отца он наткнулся на коробку с записями — схемы кукол-андроидов с красными метками на суставах. «Ты опоздал на три года, Гаррет», — бросила Кира Восс, бывшая механик, чинящая подпольные автоматы в подвале бара *Ржавый Шестеренок*. Её пальцы в масляных перчатках дрогнули, когда
Мейв О’Коннелл, аспирантка-археолог с потрёпанным блокнотом и компасом 1920-х годов, высаживается на острове Инишкро в дождь. Ржавый паромщик, Донал, бормочет что-то о «проклятых камнях» и отказывается брать оплату: «Ваш отец уже заплатил, пока не сгинул». В баре «Туманный якорь» местный рыбак Киран Макбрайд, закатывая рукава, демонстрируя шрам в форме трилистника, прерывает её расспросы о
В старом портовом городке Луизианы журналистка Клэр Фонтейн копается в архивах местной церкви, пытаясь найти связь между исчезновением трех подростков и заброшенным монастырем Святой Елизаветы. В пожелтевшей метрической книге она находит запись 1987 года: *"Сестра Агата. Послушание нарушено. Наказание – молчание"*. Бармен Джек, чистящий бокалы в полутемном заведении "Черный
Клэр Дюваль, медсестра из Лиона, каждое утро торопила дочь Луизу собрать рюкзак. В квартире на третьем этаже с отслоившимися обоями Луиза вечно теряла тетради, а Клэр допивала остывший кофе из треснувшей кружки. «Мама, подпиши разрешение на экскурсию в музей», — бросила девочка, выбегая в дверь. Через три часа в больнице, перевязывая ожог пациенту, Клэр услышала голос классной руководитель:
Лена, медсестра из Бруклина, каждое утро протирала руль велосипеда салфеткой с хлоркой перед сменой в переполненной больнице. Её сосед Том, безработный бармен, выкрикивал из-за двери: *«Почтальон оставил твою посылку у меня — я её не трогал, клянусь!»*. В квартире напротив, семья Риверс — мать-одиночка Кейт с близнецами — рисовала мелом на полу квадраты для «прогулок» по гостиной, пока Netflix
Доктор Эмили Картер прилетает в Новый Орлеан из Чикаго, чтобы помочь с загадочной вспышкой. Люди в квартале Байутер покрываются сыпью, напоминающей символы вуду, а в приюте на улице Бурбон медсестра Шарлотта фиксирует первый случай — подростка, который выкрикивает проклятия на креольском. Эмили вскрывает тело рыбака с доков Марэго и находит в желудке высушенную лягушачью лапку. «Вы никогда не
Лина, с рыжими волосами, перевязанными шерстяным шарфом, протирает стойку в миланском кафе «Caffè del Sole». Клиент в помятом пиджаке тычет в меню: «Эспрессо, и побыстрее». Она кивает, машинально поправляя старый «Зенит» на полке — подарок умершего отца. В Шанхае Чен, в засаленной спецовке, ковыряет отверткой в грудной клетке промышленного робота. «Опять перегрев, — бормочет он, вытирая лоб. —
Анна, затянутая в потертый свитер, вечно путала маршруты автобусов. Максим, таксист с треснувшим экраном телефона, подобрал её у «Книжной лавки» под ливень, когда она роняла стопку библиотечных каталогов в лужу. «Тебе на площадь Революции? Там же пробки до вечера», — буркнул он, поправляя зеркало с отклеившейся пленкой. «Я всегда опаздываю. Сегодня не исключение», — ответила она, вытирая джинсы
Лия подметала пол в «Сером котле», когда Маркус в очередной раз заказал эспрессо с двойной пенкой. Он щелкал зажигалкой, оставляя на столешнице следы воска, пока она молча вытирала разлитый сироп. *«Ты так и будешь делать вид, что не помнишь меня?»* — спросил он, разминая в руках чек с надорванным углом. Она резко отдернула руку, задев стакан с вишневым вареньем. Осколки посыпались на плитку,
В Цюрихе криминалист Лукас Моргентальер копается в архивах закрытой клиники «Вальдштеттен», сопоставляя пропажи бездомных с записями 1980-х. В картонной коробке с оторванной этикеткой он находит дневник пациентки Анны Флеккер — рисунки горных туннелей возле Интерлакена и повторяющуюся фразу *«Они стучат по трубам перед рассветом»*. Утром в кафе на Bahnhofstrasse его напарница, медсестра-стажер
Марко, сербский водитель грузовиков, находит в прицепе мешок с окровавленными евро возле заброшенной фабрики в Белграде. Он звонит Ливиу, румынскому копам-отступнику: «Ты видел эти цифры на купюрах? Это не наши метки». Ливиу, разбирая патроны на кухне хрущевки в Бухаресте, бросает сигарету в раковину: «Выбрось деньги в Дунай. Сейчас». Параллельно Йохан, немецкий аудитор из Берлина, обнаруживает
Лиам, рыжий бармен с татуировкой воробья на запястье, каждое утро открывал паб "Крылатый бокал" в районе Кенсингтон-Маркет. Запах старого дерева смешивался с ароматом пережаренного кофе из соседней закусочной. Вчерашние окурки и осколки пивных бутылок он сметал в мусорный бак с надписью "Только для стекла". "Эмили, хватит спать в подсобке!" — будил он подругу,