Мартин Кроу, детектив с привычкой жевать мятные таблетки от изжоги, приезжает в Лейквью — городок, где его отец когда-то работал шерифом. В старом здании аптеки находят тело местного учителя, а на стене — выцарапанный символ, похожий на перевернутый якорь. Эмили Роуз, новенькая в отделе, замечает: *«Этот знак был в деле 98-го года. Ваш отец его закрыл»*. Мартин молча ковыряет ножом трещину в
В Неаполе Лука, 27-летний бармен с татуировкой ящерицы на запястье, каждое утро чинит дырявую кофемашину в кафе *"Al Vesuvio"*. Однажды после удара током от оголённого провода он замечает, что порез на ладони заживает за секунды. **"Опять эта кофемашина течёт… Хоть бы не сдохнуть от неё раньше, чем от аренды залатаю",** — бормочет он, вытирая пролитое молоко. В тот же вечер в
Мийуки, 23 года, в потёртой куртке механика, ковыряла отверткой в двигателе старого тренировочного самолета. Рядом Хикари, 19 лет, курила самокрутку, развалившись на ящике с запчастями. "Опять масло подтекает", — бросила Миюки, вытирая руки об ветошь с пятнами солярки. База стояла на краю Осаки — ангары с ржавыми стенами, взлетная полоса, упирающаяся в рисовые чеки. По вечерам они
Лейла Моррис, 22 года, протирает стойку в кафе «Ржавый колокольчик», пока местный механик Карл с третьей попытки объясняет, почему ее мотоцикл снова не заводится. «Тут не искра, тут проклятие», — бормочет он, размазывая масло по схеме двигателя. За углом, в полуразрушенном кинотеатре «Эврика», ее младший брат Итан клеит афиши для подпольных концертов, пряча деньги от матери-алкоголички. Ветер
Винчи Датта, 19 лет, втискивает учебу в колледже между репетициями. Её комната в делийском доме завалена учебниками по экономике и потрёпанными тетрадями с аккордами. Отец, Ашок, ломает карандаш о стол: "Гитара накормит? В нашей семье все бухгалтеры!" Мать, Шила, разливает масала-чай, приглушая голос: "Пусть хоть на выходных поёт". По вечерам Винчи пробирается через рынок
Марчелло, грузчик с неаполитанского порта, находит в ящике с бананами потёртый блокнот с польскими записями. «*Черт, опять контрабанда?*» — бормочет он, разглядывая зарисовки кораблей и координаты в районе Гданьска. Тем временем в Кракове Аня, реставраторша из музея на ул. Св. Яна, получает письмо от тёти из Сицилии: «*Старый дом в Венеции продают. Твоя мать что-то спрятала там перед отъездом.*»
Джейк Морган, ветеран с шрамом через левую бровь, рубит свиные окорока в мясной лавке «Гринз» на окраине городка Редмонд. Его жена Лора, медсестра с привычкой оставлять недопитый кофе на подоконнике, пропадает после ночной смены. В её машине, найденной у лесопилки, Джейк обнаруживает грязь на пассажирском сиденье и сломанный брелок с фото их дочери. Шериф Том Брэкстон, друг детства Джейка,
В старом киевском доме с облупившимися обоями в ромашках Ольга нашла папку с документами под кроватью покойного отца. На кухне, перебирая бумаги, она наткнулась на расписку 1998 года: *«Получено 50 000 долларов от Николая Литвиненко»*. Ее брат Андрей, облизывая пальцы после черешневого варенья, бросил: «Ты думаешь, дядько Коля просто так свою долю фабрики отдал?». За окном грохотал трамвай №18,
В Мехико, в переулке за закопчённой автомастерской *El Toro*, 22-летний Алекс Винте ковыряется в двигателе Nissan 1993 года. Его друг Карлос, в засаленной футболке с надписью *"¡Viva Puebla!"*, кидает ему гаечный ключ: *"Если к пятнице не соберёшь, Рикардо заберёт тачку на запчасти"*. По вечерам Алекс гоняет на подпольных треках за старым рынком Сонора — там ставки делают на
В Мумбаи, в переулках возле рынка Кроуфорд, Раджеш Шарма, парень в потрёпанной рубашке с пятнами от чая, пытается украсть манго у уличного торговца. «Эй, старик, это манго уже три дня лежит — оно твёрдое, как камень!» — кричит он, пряча фрукт за спину. Продавец, хромая, бросается за ним, но Раджеш исчезает в толпе возле авторикш, где водители курят биди и спорят о крикете. Дома, в комнатёнке с
Джеймс Уолш, инженер-электрик, перевозит жену Эмили и детей Софи (14) и Ноя (8) в двухэтажный викторианский дом под Редвудом. Эмили, бывшая архивистка, находит в подвале коробку с письмами 1927 года: «Лора, не пускай их в восточную спальню», — пишет некий Чарльз чернилами, выцветшими до ржавого цвета. По вечерам Ной рисует на обоях углем силуэты «дядюшки с кепкой», хотя в доме нет угля. Джеймс
Александра, учительница литературы 35 лет, столкнулась с Алешей, студентом-медиком 22 лет, возле книжного на Невском. У нее соскользнула стопка тетрадей с «Преступлением и наказанием» для 10 «Б», он попытался поймать их, порвав рукав ветровки. «Ты вообще куда смотришь?» — бросила она, поправляя очки. «В книжку, наверное», — ответил он, показывая на раскрытый учебник анатомии в своей сумке. Через