Лена, рыжеволосая студентка-биохимик, снимает комнату в старом доме на окраине Бостона. Ее сосед, грубоватый бармен Марк, постоянно ворчит из-за ее опытов с дрожжевыми культурами, которые пахнут «прокисшим компотом». В подвале она находит заброшенный инкубатор с голографическим интерфейсом, где случайно активирует проект «Альфа-07» — капсулу с синтетическим организмом, похожим на желеобразного
В старом варшавском районе Прага, Камиль Гурский, младший депутат от оппозиции, каждое утро покупает бублик с маком у уличного продавца возле станции «Стадион». Его секретарша, Агата, ворчит на него за опоздания: «Опять без галстука? Пресса сфотографирует, а потом я месяц слушаю жалобы из штаба». В кабинете с отслаивающимися обоями они готовят доклад о нелегальных стройках возле Вислы, но файлы
В Тихом океане, на палубе авианосца «Энтерпрайз», лейтенант Джек Торрес поправляет кожаный шлем, пока механик Сэмюэл Гровер чинит перебитый топливный шланг у Dauntless. «Если сегодня сдохну, — хрипит Джек, затягивая ремни, — скажи Мэри, что я не забыл про её пирог с вишней». В радиорубке операторка Элейн Марс фиксирует обрывки японских переговоров — слова «Акаги» и «кидо бутай» мелькают в
Холден Форд, молодой агент ФБР с привычкой жевать мятные леденцы во время допросов, таскает за собой магнитофон «Уорик» по коридорам тюрьмы Сент-Клауд. Его напарник, Билл Тенч, ворчит: *«Опять будешь кормить этого ублюдка печеньем?»* — перед встречей с Эдмундом Кемпером, чей рост 210 см заставляет даже охранников ёжиться. Кемпер, поправляя очки, методично рассказывает, как оставлял головы жертв
Анна Круглова, тридцать четыре года, медсестра в районной поликлинике Подольска, каждое утро начинала с того, что выковыривала пригоревшую кашу из алюминиевой кастрюли. "Мама, а папа опять ночью стучал кулаком по столу?" — спрашивала дочь Лиза, завязывая шнурки рюкзака с оторванным брелоком-единорогом. В коридоре коммуналки, пропахшей жареным луком, валялся смятый больничный лист —
Эмили Бертран, детектив с красными пятнами от кофе на рубашке, встает над телом в порту Кале. На левой ладони жертвы — микрочип, вшитый под кожу, края разреза обожжены. «Смотри, следы не от ножа, — тычет сигаретой в ожоги помощник. — Как будто кислотой вытравили». Эмили фотографирует чип на свой потрескавшийся телефон, замечает на джинсах рыжего пса, крутящегося у контейнеров. Ночью она стучит в
Индрек Паасу приезжает в деревню на рассвете, в телеге, которая скрипит от холода. Мельница Кроотси, где он устраивается работником, пахнет смолой и старым деревом. Хозяин, Яан Кроотси, щурится сквозь дым трубки: *«Здесь не словами землю берут, а потом и кровью»*. Индрек спорит с батраком Андресом, когда тот разбивает горшок с похлёбкой — за вечерним столом молчание густеет, как квашня. По
Мария, 32 года, работает официанткой в кафе возле рынка Сан-Мигель. Каждое утро она вытирает столики тряпкой с запахом старого кофе, пока её младший брат Пабло, студент-недоучка, спорит по телефону с банком из-за кредита. «Ты опять потратил мои деньги на эти дурацкие кроссовки?» — шипит Мария, замечая новую коробку под его кроватью. Пабло прячет глаза, бормочет что-то про «инвестицию в образ». Их
Лиза, 27 лет, каждое утро открывает закусочную *«Грейс»* в переулке за автостанцией Бруклина. Ее друг детства Марко, в засаленном фартухе и с татуировкой якоря на запястье, ругается из-за сломанной кофемашины: «Опять эти проклятые фильтры забились. Ты уверена, что нам не проще купить кипяток в соседнем ларьке?» В меню — блинчики с кленовым сиропом и пережаренный бекон для дальнобойщиков. По
Элен, 19 лет, работает ночным уборщиком в парижском метро. Ее рыжие волосы вечно запутываются в швабру, а под лестницей у платформы Châtelet она нашла старую коробку с пауками-сенокосцами. "*Putain*, опять эти твари", — пробормотала она, но через неделю заметила, что пальцы стали липкими, а в темноте видит четче. По четвергам, после смены, Элен забирается на крышу своего общежития в
Ли Минхо просыпается в однокомнатной квартире в районе Мапхо-гу, заваленной чертежами и пустыми банками от энергетиков. Он торопится на встречу с заказчиком в офис на улице Техеро, надевая единственный костюм, который тщательно гладит каждое утро. В метро он сталкивается с младшей сестрой Миён, тайком продающей handmade украшения возле станции «Хондэ»: «Опять мама звонила. Сказала, если не
Эмили, мать-одиночка с рыжими волосами до плеч, каждый вторник мчалась через Ванкувер на старой Honda Civic, чтобы успеть на занятия в студию «Ритм» к 19:00. Ее сын Джейк, оставленный с соседкой-пенсионеркой, звонил ей в слезах: «Ты опять не заберешь меня до темноты?» В раздевалке Марк, бывший гимнаст с шрамом на колене, поправлял гетры и ворчал на Эмили: «Опять кофе на зеркале? Хоть тряпку