Лиам ковыряется в коробке с документами отца в гараже на окраине Лос-Анджелеса, пока его сестра Ева чинит разбитую машину. В пачке квитанций за 2003 год он находит конверт с фото: их покойная мать в платье с рваным рукавом стоит рядом с Картером Блейком, местным бизнесменом. «Ты знала, что он сбежит?» — Лиам тычет пальцем в газетную вырезку о пожаре на сталелитейном заводе Блейка. Ева молчит,
Джейк подсовывает тарелку с блинчиками постоянному клиенту в «Волне», кафешке у причала, пока шеф орет про опоздания. После смены он мчится на велике с треснувшей рамой к мастерской Мии — та ковыряет отверткой в моторе старой лодки, пахнет соляркой и водорослями. «На, смотри», — она швыряет ему потрепанный конверт с картой, найденной в ящике с гвоздями. «Вон, возле заброшенного элеватора. Там
Угьен, молодой учитель из Тхимпху, получает назначение в Лунану — деревню, до которой три дня идти через перевалы. В классе с потрескавшимися стенами он сталкивается с шестью учениками, которые прячут загорелые лица в воротники *гохо*. Староста Дорджи, поправляя шарф с вышитыми снежными львами, бросает: «Зимой чернила замерзают быстрее, чем дети учатся». По вечерам Угьен ковыряет застывший рис из
В лесистом пригороде Боулдера семья Беренсонов — 12-летняя Лиза, её младший брат Томми и их тётя Марта — готовится к празднику. За неделю до Рождества пропадает глава семьи, лесник Джек, оставив в гараже полуразобранный грузовик с ящиком ёлочных игрубок на сиденье. Дети находят в его дневнике записи о медвежьей берлоге у ручья Седрик-Холлоу и карту с пометкой *"не будить"*. «Там опять
Лиа, 17, рыжие волосы собраны в грязный хвост, шрам на щеке от падения с велосипеда в детстве, тащит брата Джейка за рукав через коридор с выбитыми окнами. Школа в Аризоне, названия нет — только граффити «Welcome to Hell» на стене спортзала. Родители отправили их на лето к дяде-отшельнику, но его трейлер на окраине пустыни пуст, лишь записка на холодильнике: «Не звоните копам. Они в курсе».
Маркос, водитель грузовика из Сан-Паулу, втянулся в перевозки кокаина после того, как его двоюродный брат Рафаэль поставил ультиматум: *«Или везешь коробки на склад в порт Сантус, или твоя дочь не получит лекарства»*. В фавелах Рио, где Кармен, бывшая учительница, шифрует номера контейнеров мелом на стенах барахолки, пахнет жареной сардиной и выхлопами. Она прячет под платьем пистолет Raven, пока
Мойша "Мо" Гольдштейн, адвокат из Филадельфии с привычкой жевать мятные леденцы во время дедлайнов, возвращается в бруклинскую хасидскую общину после внезапной смерти отца. Рабби Элиезер Гольдштейн, чей черный сюртук до сих пор висит в спальне на медной вешалке, оставил незакрытым дело о продаже общинного центра. Сестра Мо, Ривка, в платке, завязанном туже, чем узлы на тесте для халы,
Лайла Морган, девятнадцать лет, работает ночным барменом в захудалом пабе «Красный крюк» где-то под Чикаго. В пятницу, после смены, заходит в комиссионку на углу 7-й улицы — ищет старую кассету с записью матери, которая умерла год назад. Вместо кассеты натыкается на куклу в грязном кружевном платье, с треснувшим фарфоровым лицом. Продавец, бородатый мужчина в очках с толстыми линзами, бормочет:
Санджай, 27-летний бариста в захудалом кафе *Moon Rabbit* на окраине Чикаго, находит в старом чемодане отца потрёпанный дневник с пометкой *"Протокол Λ-12"*. «Ты вообще смотрел на даты?» — тычет в страницы Аня, его сестра, вытирая руки о фартук с пятном от куркумы. В записях — схемы устройств, напоминающих радиодетали, и координаты где-то под заброшенным сталелитейным заводом. Соседка
**Первый абзац:** Риту, 19 лет, в рваных кедах, каждое утро толкалась в переполненном автобусе №47 до колледжа в Мумбаи. На третьем этаже общежития, где окна заклеены газетами от жары, она прятала конверты с деньгами для младшего брата под матрасом. «Если Самир не сдаст анализы в больнице Байи, его выгонят из палаты», — бормотала она, пересчитывая рупии. По соседству, Авик, студент-медик с
Ли Джун Хи, архитектор с привычкой поправлять кривые картины в чужих квартирах, сталкивается с Кан Хэ Нам, менеджером отдела маркетинга, которая вечно опаздывает из-за пробок на линии 2 сеульского метро. Они подписывают контракт в кафе возле станции Каннам — он требует убрать из документа пункт про «объятия по праздникам», она настаивает на праве хранить в холодильнике контейнеры с домашней
Хирото, принц Акацуки, в потрёпанном плаще пробирается через шумный рынок Инадзумы. Запах жареной лапши смешивается с криками торговцев, когда он замечает Сакуру — девушку в выцветшем кимоно, пытающуюся починить разбитый кувшин у лавки гончара. *"Ты же знаешь, глина не любит спешки",* — бормочет он, беря в руки осколки. Сакура хмурится: *"А ты разбираесь в чём-то, кроме