Зибо Ньютон, 17-летний старшеклассник с рыжими патлами и вечно запачканной лабораторной курткой, каждое утро просыпался под треск радиоприемника, собранного из старых магнитофонных деталей. Его комната в панельной пятиэтажке завалена схемами реактивных двигателей, а на кухне мать ругалась из-за сгоревшего тостера: *«Опять твой «эксперимент»? Хоть раз уроки сделай нормально!»*. После третьего
Скиппи Джон Джонс возвращается в Эддистон, рыбацкий городишко в Южной Каролине, после трёх лет в Афганистане. Его дочь Мэри-Грейс, пятнадцать лет, теперь ходит с синяками под глазами и молчит, как устрица. Сесилия, жена Скиппи, разгружает крабов на причале по утрам, а вечерами стирает его запачканную мазутом форму. "Ты думаешь, если не говорить о войне, она исчезнет?" — спрашивает она,
В детройтском подполье Винс «Улыбка» Маркони, лидер банды клоунов, красит аэрозолем лицо клоуна на бронированной двери сейфа. Его правая рука, Дотти с розовыми ирокезом и татуировкой плачущего клоуна на шее, жуёт жвачку со вкусом вишни, поправляет пистолет за поясом: «Нам нужен грузовик побольше. В прошлый раз еле впихнули мешки». На другом конце города Лена Ковач, главарь конкурирующей банды
Лиам, 27 лет, чинит старый "Шевроле" в гараже на окраине Питтсбурга, когда находит под сиденьем потрепанный дневник с инициалами "Э.Г". Его сестра Кара, 24, в это время разливает пиво в баре "Красный койот", ворча на чаевые: *"Два доллара за три пинты? Да я сама им должна?"* Вечером они спорят на кухне в квартире над прачечной — Лиам тычет в страницы с
Кодзиро Таканаси, бухгалтер с двойным подбородком и вечным кофе в термосе, каждую пятницу исчезал из своей квартиры в Осаке. Его двенадцатилетняя дочь Юми однажды нашла в кладовке рваные перчатки с шипами и билеты на подпольные рестлинг-матчи. "Пап, это ты?!" — тыкала она в фото на форуме, где «Тёмный Граф» в маске с перьями бросал оппонента в сетку ринга. Он мямлил про «корпоративный
Лия, в потёртой кожаной куртке, каждое утро протирала стойку в *"Морском узле"* — кафе на краху пирса, где завсегдатаи спорили о ценах на крабов. Её брат, Джейк, чинил моторы в сарае за гаражом, бросая в её сторону: *"Папа бы не одобрил твои прогулки по отмелям. Там опасно".* Она игнорировала, как игнорировала запах гниющей древесины от старой лодки, на которой их отец исчез
Харуми, в помятой рубашке и с вечно растрёпанными волосами, таскает коробки с книгами в магазине *Камоме*. За углом, в баре *Moon Drop*, её соседка Сидзуку разливает пиво, пока клиенты обсуждают последний концерт местной группы. Рёсукэ, гитарист с потёртым чехлом от Fender за спиной, заваливается к Харуми под предлогом «помощи», но чаще болтает о Нирване и тырит мармелад с прилавка. «Эй, это для
Антон, гитарист кавер-группы, снимал комнату в хрущевке возле метро «Чернышевская». По утрам варил растворимый кофе в жестяной турке, пока соседи сверлу стучали по батарее из-за громких репетиций. На свадьбе в «Петрохолле» его друг Сашка, барабанщик с татуировкой AC/DC на предплечье, спросил: «Чё молчишь? Опять Лену продумываешь?» — имея в виду девушку из «Пятерочки», которая неделю назад разбила
В портовом городе Пусан 34-летний рыбак Ким Тхэсок каждое утро чинит сети под треск транзисторного радио, где дикторша на японском объявляет прогноз погоды. На другом берегу пролива, в Фукуоке, 29-летняя сотрудница метеостанции Ямада Акико с сигаретой в зубах сверяет данные с анемометра, поправляя помятый лабораторный халат. Их жизни пересекаются, когда шторм выбрасывает на корейский пляж ящик с
В старом квартале Квебека Лина Дюваль, соцработник с пятном кофе на бланке отчёта, находит девочку Алису (8 лет) в квартире с забитыми окнами. Мать Алисы, Жизель, тычет сигаретой в сторону холодильника: *«Она сама об плиту обожглась, я не нянька»*. Рядом Макс Трембле, напарник Лины, фотографирует следы ремня на стуле — его камера с треснутым экраном гудит от уведомлений из офиса. В машине они
Майк Карвер, детектив с подтянутой левой ногой после старой пулевой раны, разбирает бумаги в конторе шерифа городка Блэк-Пайн. На столе — фото убитой Дженны Рид, местной официантки из *The Rusty Spoon*, и коробка её вещей: потёртый блокнот с цифрами вроде «$12,500 — 03/15», ключ от сейфа и чек из аптеки на тест. «Она знала, что влипла, — бормочет Майк, перебирая записи. — Почему не пришла ко
Олег приезжает в село под Житомиром после звонка тети Нади: «Отца похоронили вчера, дом пустой». На кухне мать, Людмила Степановна, режет борщовые овощи, не поднимая глаз. «Киев тебя испортил, — бросает она, — думаешь, я не вижу, как на кладбище не зашел?» За окном — заброшенный сарай с провалившейся крышей, где они с сестрой Мариной в детстве прятали консервы от деда-алкоголика. Олег достает из