Лена Морроу, механик с татуировкой пропеллера на запястье, ковырялась в двигателе истребителя P-40, пока Рэйчел Доусон, пилот с привычкой жевать жвачку с ментолом, ставила кофе в жестяной кружке на крыло. «Опять масло в фильтре — песок с прошлого вылета забил всё», — бормотала Лена, вытирая руки об промасленную тряпку. База на острове Тарава напоминала муравейник: в ангаре пахло бензином и потом,
Яан Нейманд, криминалист-любитель с хронической бессонницей, копался в архивах Таллиннской ратуши, когда наткнулся на письмо 1944 года с упоминанием клада в подвале дома на улице Пикк. Его соседка Марге, пожилая библиотекарша, случайно обронила: «Твой дед там работал перед тем, как его забрали». На следующий день Яан прокрался в полуразрушенное здание возле порта — в кармане фонарик, в руках
Жанель, в рваном худи и с наушниками на шее, ковырялась в коде на третьем этаже лофта в Детройте. Её стол завален пустыми банками из-под энергетиков, провода свисали с потрепанного кресла. Рядом вейпил её напарник Тревор, тыкая в экран с распечаткой шифров: *«Эти слепые зоны в системе — не баг, а фича. Смотри — тут датчики глохнут ровно на 12 секунд»*. Они взламывали серверы корпорации «НексЛаб»,
Кейт, бывшая учительница из Чикаго, переезжает в полуразрушенный особняк на окраине Нью-Олбани после неожиданного наследства от тети Мардж. В первой же неделе она находит за плинтусом в гостиной потрёпанный дневник 1923 года, подписанный «Элиза Бентли». Страницы пахнут плесенью и лавандовым маслом. Ночью Кейт слышит, как в детской на втором этаже скрипит качалка. «Ты точно не оставил там
Минджун, старший сын семьи Ким, каждое утро завтракал в пустой столовой особняка в Каннаме. Его отец, Ким Сокхун, оставлял на мраморном столе конверты с наличными и записки вроде *"Купи новый галстук. Ужин с министром в 8"*. Вместо лекций в Сеульском университете Минджун скитался по пирсинговым салонам в Хондэ, пряча сигареты в обложку учебника по экономике. Когда младший брат Тэён
Гуан, пятнадцатилетний парень в потёртой кепке, каждое утро пробирался через шумный рынок Петалинг, чтобы успеть на тренировку в старом гараже за пекарней. Его отец, Ли Вэй, заставлял его отрабатывать удары на *джембе* до мозолей, ворча: «Твои предки били в барабаны, когда тут ещё джунгли были. Ты хочешь, чтобы их голоса забыли?» По вечерам Гуан тайком встречался с Аминой и Радживом у ларька с
Доктор Эмили Реннер втирает лосьон для рук с запахом лаванды, пока листает отчёты о тестировании вакцины в лаборатории на окраине Бостона. Её ассистент Лиам, парень в очках с царапиной на левой линзе, замечает аномалию в данных: у 12% подопытных мышей развилась некротизация тканей. "Это не погрешность", — бормочет он, показывая экран. Эмили отодвигает чашку с остывшим капучино, звонит
Джейд ковыряла вилкой в банке с персиками, пока Кай тыкал в карту на ржавом столе. «Тут, под старым метро, — сказал он, — генератор. Если достанем, хватит на месяц». Мира, разбирая пистолет у окна с треснувшим стеклом, фыркнула: «В прошлый раз ты обещал медикаменты. Вернулись с крысиным ядом». Их база — бывший бункер под Сиэтлом, пахло плесенью и жжёной проводкой. По вечерам слушали помехи на
Лидия, 23 года, работает на текстильной фабрике в Ливерпуле. Каждое утро она завязывает косынку под подбородком, чтобы волосы не попали в станок. В обеденный перерыв ест сэндвичи с ветчиной из жестяной коробки, слушая, как коллеги обсуждают новости про Карибский кризис. Однажды в раздевалке звонит старый телефон-автомат — трубку снимает только она. «Ты точно не из профкома?» — спрашивает Лидия,
В спальном районе Киева, возле обшарпанного подъезда на улице Бориспольской, шестнадцатилетний Мирон замечает, как его соседка Катя, в растянутом свитере и с пакетом «АТБ», роняет ключи. Он поднимает их, задевая ржавый почтовый ящик с наклейкой «Нет войне». «Спасибо, — бормочет она, не глядя. — Опять свет в лифте вырубили…» На следующий день Мирон видит, как ее старший брат Влад, с перевязанной
Сяо Лань, дочь владельца угасающей рисовой винодельни в провинции Сычуань, каждое утро протирала пыльные глиняные кувшины в подвале, пахнущем забродившей сливой. Ее отец, Ли Вэймин, запрещал менять рецепт, завещанный прадедом: *«Смешай рис, воду, дрожжи из тканевого мешка за печью — и жди три года»*. На рынке в Чэнду Сяо случайно столкнулась с Чжан Юем, менеджером из Шанхая, который, разглядывая
В старом районе Алматы, где арыки обрываются у подножья хрущёвок, Санжар, бывший следователь с перегаром и потёртым кейсом, ищет пропавшую дочь соседа. Он роется в записях комиссионки «Зеленстрой», где работала девушка, натыкается на чек за три пачки *«Парламента»* и квитанцию из ломбарда. «Кому в сорок лет водку в кредит берут?» — бормочет он, разглядывая подпись: *«А. Токтасынов»*. В гараже за