Джейк, в потёртой кепке с нашивкой NASA, ковырялся в самодельном радаре из микроволновки, когда экран замигал красным. «Лекси, глянь на спектрограф — опять помехи, или это *они*?» — крикнул он, поправляя очки скотчем. Лекси, не отрываясь от камеры с наклейкой «Не трогать!», пригнулась у окна гаража, заваленного схемами Коди: «Твой «спектрограф» пахнет горелым тостером. Коди, хватит паять на
Леонардо Эспозито, следователь с подержанным «Фиатом» и привычкой жевать ментоловые леденцы, находит в кармане жертвы — грузчика с рынка Понтичелли — ключ от апартаментов в палаццо XVII века. Его брат Витторио, работающий в похоронном бюро «Сан-Лоренцо», замечает аналогичный ключ в кошельке покойного старика, чьё тело привезли из квартала Санità. «Этот ржавый хлам — как билет в ад», — бормочет
Лиам Мейсон, 24 года, чинил старый пикап в гараже на окраине Редвуд-Хиллз, пока его младший брат Ной, 19 лет, тайком фотографировал заброшенный элеватор за железной дорогой. «Сними очки, тут и так темно», — бросил Ной, поправляя объектив Pentax, доставшегося от деда. Лиам, вытирая руки об промасленную тряпку, ответил: «Лучше бы помог с подвеской, а не в ржавые коробки тыкался». Их разговор
Эмили Картер, адвокат с хроническим недосыпом и привычкой жевать мятные леденцы во время допросов, цепляется за дело подростка из Бронкса, обвиненного в поджоге склада. Ее клиент, Луис Мендоса, в день пожара чинил велосипед сестры в гараже — алиби подтверждает только соседка-пенсионерка, миссис Гловер, которая путает даты из-за артрита в пальцах. На слушаниях прокурор Грег Харлоу тычет в судью
Луиза из Берлина, с постоянно залипшим в наушниках телефоном, впервые видит Лоттхен в лагере у Штарнбергского озера. У обеих — одинаковые родинки на левой ключице, но Луиза носит выцветшие кеды, а Лоттхен из Мюнхена — замшевые ботинки. «Твой папа тоже коллекционирует старые виниловые пластинки?» — спрашивает Луиза, разглядывая фото в телефоне с треснувшим экраном. Они крадут карту у вожатого,
Минь Цзэ, 23 года, каждое утро открывал ставни своей закусочной на углу переулка Чжунсяо. Запах жареных пельменей и соевого молока смешивался с выхлопами мопедов, проносившихся мимо витрины с треснувшим стеклом. «Ты опять забыл выключить плиту вчера?» — бурчала его тетя Лань, разгребая золу в жаровне, пока Минь, не отрываясь от телефона, искал объявления о ремонте холодильников. В соседнем
Лиза, пятнадцатилетняя школьница, каждое утро пробирается мимо велосипедов в узком коридоре их берлинской квартиры в Кройцберге. Её старший брат Симпел, двадцати двух лет, уже на кухне разогревает вчерашние кёнигсбергские клопсы — запах гвоздики смешивается с бензином от его рабочей куртки. «Опять забыл помыть руки?» — бросает Лиза, набивая учебники в рюкзак с оторванным значком Tokio Hotel.
В сосновом лесу затерялся лагерь с покосившимися коттеджами и ржавыми качелями. Эмма, 15 лет, в первый день теряет сумку с лекарствами для младшей сестры — находит её у костра, где Джейк, вожатый-недотепа, жарит зефир. "Ты вообще читал правила? Здесь нельзя оставлять вещи без присмотра!" — шипит она, выхватывая рюкзак. Джейк хмурится, поправляет кепку с потёртым логотипом бейсбольной
Лина, 17 лет, роется в старом чемодане на чердаке дома в Сёдермальме. Находит дневник Эрика, брата, пропавшего год назад. На страницах — схемы тоннелей под станцией «Слюссен», записи о группе «Сварта» и кляксы, похожие на кровь. За углом кафе «Коппаркетт», где она работает, Маркус, парень с шрамом через бровь, передает ей конверт с ключом-картой: *«Он просил отдать, если его не станет. Там, где
В деревне Аллахабад 14-летний Адитья копался в ржавом моторе отцовского трактора, пока мать, Мриналини, кричала с порога: «Если не придешь к ужину, останешься без дхал!» Отец, Пракаш, в заляпанном грязью дхоти, считал рупии на крыльце — денег не хватало даже на бензин. На соседнем поле старик Джоши учил внучку Гаури сажать рис, ворча: «Горожане скупают землю под свои цементные коробки, а ты
В старом бункере под заброшенным складом в Неваде пятеро соседей пытаются пережить ядерную угрозу. Билл, ветеран-отшельник с тремором в левой руке, настаивает на строгом расписании: проверка радиоприёмника в 7:30, пайки воды — не больше стакана. Его жена Элен, бывшая учительница, разрисовывает стены детскими стихами, которые шепчет младшей дочери Эмме перед сном. Гектор, парень с татуировкой
Ларс, студент-археолог из Роттердама, обнаруживает в подвале университетской библиотеки мумию по имени Анкара, которая оживает после случайного падения древнего амулета с символами *сехмет*. Вместо типичного проклятия, она требует кофе с молоком и жалуется на холод: «Здесь даже в песках пустыни теплее». Чтобы скрыть её, Ларс селит Анкару в свою крошечную квартиру на улице Oude Binnenweg, где она