Натали, 43 года, в синей униформе с пятном от кофе на рукаве, каждую ночь моет полы в терминале аэропорта Руасси. В перерывах она прячется в подсобке с треснувшей лампой, пишет в тетради с облезлой клеенкой. Шарль, 16 лет, в рваных кедах, находит папку под матрасом: «Это чё, ты писательница теперь?» — щурится, перелистывая страницы. «Закрой и положи на место», — бросает Натали, зажимая сигарету в
В сибирском городке Иван, 17 лет, каждое утро бежит вдоль замёрзшей реки к спортзалу с покосившейся вывеской. Тренер Геннадий Петрович, бывший чемпион с перебитыми ушами, заставляет его ползать на четвереньках с мешком цемента на спине: *"Ноги дрожат? Значит, мозги ещё не включились"*. После тренировки Иван заскакивает в магазин «Продукты» за чёрным хлебом — продавщица Тома,
Линдси, детектив с привычкой теребить треснувшую краску на своей кофейной кружке «World’s Best Dad», находит в кармане жертвы — мужчины в мятом пиджаке от Costco — ключ от камеры хранения на вокзале Портленда. Внутри: пачка писем с повторяющейся фразой «они не дают мне уснуть» и фото лаборатории с выцветшей вывеской «Северо-Западный Исследовательский Центр». Её напарник Дин, постоянно
Андрей, водитель скорой с облупившимся термосом в руках, каждое утро прокручивал ключ в стареньком УАЗике. Его маршрут — от промзоны с ржавыми гаражами до пятиэтажек на окраине, где бабушка Нина постоянно звонила «из-за давления», но на самом деле хотела услышать про внука-студента. «Опять аккумулятор сел, — бурчал фельдшер Гена, тыча пальцем в часы с треснувшим стеклом. — Вчера мужика с
Адитья, паренек из мумбайских трущоб, тайком тренировался на ржавых турниках за рынком. Его друг Раджеш, в потрепанной кепке с выгоревшим логотипом крикета, принес новость: *«Старик Викрам ищет бойцов для подпольных боёв у доков. Говорит, ты дерешься как мокрый кот»*. Вечером, когда соседи ругались из-за протечки канализации, Адитья прокрался мимо лавки со специями, где его отец-алкоголик спорил
Раджеш, младший аналитик в банке «Сарасвати» на окраине Ченнаи, каждый день проходил мимо ларька с жареными самоса, прежде чем занять место за потёртым офисным столом. Его начальник, мистер Шарма, в пятницу бросил папку с отчётами о подозрительных транзакциях: «*Смотри, парень, если к понедельнику не разберёшься — пеняй на себя*». Вечером, проверяя данные за чашкой чёрного кофе с кардамоном,
В старом доме на окраине Мумбаи, где вентиляторы скрипят от постоянной перегрузки, Раджеш, программист с мешками под глазами от ночных смен, делит квартиру с Викасом, неудачливым актёром, рекламирующим мыло в местных ТВ-роликах. По соседству, в крохотной комнате с занавесками из сари, живут Прия, сбежавшая из деревни после отмены свадьбы, и Анушка, её кузина, которая днём печёт паратхи в
Радж, парень из узкого переулка возле рынка Чор-Базар в Мумбаи, каждое утро разгружает ящики с манго и чайными листьями в лавке дяди Викрама. Однажды, возвращаясь с доставки, он спотыкается о полупрозрачную девушку в выцветшем сари, сидящую на ступенях заброшенного храма Ганеши. «Ты чай пролил на мою юбку!» — ворчит она, хотя капли проходят сквозь неё. Её зовут Мира, она не помнит, как умерла, но
Акаш, сын владельца текстильной фабрики в Бхиванди, каждый день проезжал мимо чайного ларька, где Прия разливала *масала-чай* для рабочих. Их столкновение началось с пустяка: он случайно задел ее велосипед «Херо», смахнув с седла потрепанную сумку с книгами по бухгалтерскому учету. «Следи за дорогой, *бадшах*!» — бросила она, собирая листы с расчетами. Он, привыкший к покорности, засмеялся: «Ты
В Мумбаи 24-летний Арджун Пател, младший аналитик в *StarTech Solutions*, каждое утро едет в душном автобусе №214, жуя вчерашнюю самсу. Его соседка по офису, Прия Малхотра, постоянно ворчит на ломающийся кондиционер, пока он считает минуты до перекура у киоска с *chai wallah*, где старый Раджеш подмигивает: «Сахар — белая смерть, но без неё чай — как жизнь без девушки». Вечером Арджун залипает в
В Сан-Хуане, затерянном среди кактусов и полуразрушенных церквей, Эдуардо Моралес выходит из автобуса с ржавым чемоданом. Его сестра Карла, медсестра в местной клинике, встречает его молча, перемазывая руки йодом с утра. *«Ты думал, я не замечу шрам на шее?»* — бросает она, указывая на след от пули. Он избегает взгляда, поправляя потрепанную рубашку, пахнущую бензином. В их доме, где обои
Лиам, худой парень в заляпанной краской куртке, нашёл потёртую картину в коробке с хламом на распродаже в районе Китсилано. Его сестра Эмили, поправляя очки, прочитала выцветшую надпись на обороте: «Изабелла. Последний портрет перед исчезновением». За пять долларов они забрали холст в свою съёмную квартиру на Хауленд-авеню, где обои отклеивались возле вентиляции. За пиццей с ананасами Лиам шутил: