Знаешь, иногда самые простые идеи выбивают тебя из колеи. Вот представь: компания ребят, все такие наивные, рвутся на природу — мол, свежий воздух, палатки, костерок... А потом эти орегонские леса. Не лес, а какая-то безжалостная ловушка: деревья будто дышат за твоей спиной, ветки хватают за куртки. И тишина... Такая, что аж в ушах звенит. А потом — бац! — появляется *он*. Даже имени не надо —
Вот представь: Дэнни Чиелло — этот тип в кожаной куртке, который знает каждый подворотничок Бруклина лучше, чем свой собственный холодильник. Принц Города, блин! Не та крутка, что на гербе, а тот, кто реально правит улицами. Копы его отряда? Сплошь «неприкасаемые» — смеются над правилами, пока пачки купюр шелестят в карманах. А он-то что? Стоит посреди этого цирка, будто последний трезвый на
В Мюнхене медсестра Ханна Фосс, пока её соседка по коммуналке стучит в стену из-за громкого радио, находит в архиве больницы папку с пометкой *K-73*. Внутри — фото мужчины в испанской военной форме и записка: *«Спроси про грузовик у Рейнера»*. Рейнер, бармен из табачной лавки на Людвигштрассе, царапает стаканы тряпкой: «Твой брат спрашивал про грузовик из Штутгарта… Больше его не видели». Ханна
Дон Диего де ла Вега, вернувшись из Мадрида в Лос-Анджелес, застаёт родное ранчо опустевшим — капитан Монтеро повысил налоги, выжимая из поселенцев последние песо. По утрам Диего надевает потёртый камзол, разыгрывает ленивого аристократа, а вечерами, спрятав лицо под чёрной маской, режет мешки с зерном в казармах, высыпая песок вместо пшеницы. «Скажи Монтеро, что Зорро любит сюрпризы», — шепчет
Багз Банни в рваном смокинге топчется на сцене киностудии, рядом валяется моток киноплёнки. Даффи Дак в цилиндре тычет ему в грудь лапой: «Ты думал, я не замечу, как ты подменил табличку с моим именем на свой?» Багз лениво поправляет галстук-бабочку: «Милый, это не подмена — эстетический выбор». За кулисами Йоземит Сэм в сапогах со шпорами роется в ящике с гранатами, бормоча: «Где тут чёртов
Кристал Дженнингс, новая секретарша в особняке Каррингтонов, неловко поправляет синий шёлковый шарф Блейка за завтраком. «Вы пролили кофе на контракт с «Denver-Atlantic», — бросила она, протягивая салфетку. За окном лимузин Фэллон уже мчался к аэропорту — дочь Блейка сбегала от переговоров о браке с нефтяным магнатом Мэттью Блейзделлом. В кабинете на третьем этаже Алексис, бывшая жена, рылась в
В рыбацком поселке на острове Курасао местный дайвер Карлос находит в мутной воде обглоданный труп туриста. В портовом баре «Корал», потягивая ром с колой, он показывает фотопленку биологу Марте: «*Смотри, даже кости чистые — как будто кислотой полили*». Марта, пахнущая солнцезащитным кремом, замечает на снимках странные икринки в водорослях. Тем временем подростки Томас и Лиза, спрятавшись от
Энджи, медсестра из Лос-Анджелеса, стирает пятно крови с униформы в раковине. Её дочь Стейси, 16 лет, не выходит из комнаты третий день — с тех пор, как судья закрыл дело против Роберта Дюрана, сына местного застройщика. В ящике кухонного стола у Энджи лежит блокнот: расписание Дюрана, номера машин, адрес фитнес-клуба на Мелроуз. "Ты что, собралась его *лечить*?" — хрипит Мэгги,
Мира, девушка в выцветшем сари с заплаткой на плече, торговала специями на базаре в Джодхпуре. Каждое утро она пересчитывала мешки с куркумой, пока её младший брат Радж чинил велосипед-рикшу, споря с соседом-водовозом: «Ты ж прольёшь всё, если колёса кривые!» В пятницу, когда торговцы меняли полотняные тенты, старик-ювелир сунул ей латунный амулет — внутри треснувшего стекла мерцал синий камень.
Джонатан Лэнсис, худощавый художник комиксов с привычкой грызть карандаши, теряет правую руку в аварии на мокром шоссе под Нью-Йорком. Врачи скорой, перетягивая окровавленный культю бинтами, бормочут: *«Повезло, что живой»*. Он переезжает с женой Анной и дочерью Лиззи в домик в калифорнийской глуши — рыжие скорпионы ползают по подоконникам, а телефонная связь прерывается каждые десять минут. По
Гугуцэ, щуплый мальчишка в кепке с оторванным козырьком, объявил себя капитаном во дворе хрущёвки. Митик, его друг, тащил из сарая ржавые гвозди и кричал: *«Палубу делать из этих досок? Они же прогнили!»* Гугуцэ, наступив на ящик из-под молока, махнул рукой: *«Обмажем смолой — выдержит!»* Они сколотили корпус из старых заборных планок, парус сшили из маминой занавески. Тамара, соседка, принесла
В Ленинграде, в корпусе Политехнического института на улице Политехнической, третьекурсник Виктор Семёнов задерживается после пар в лаборатории радиотехники. Он паяет схему для усилителя, украденного из списанного военного оборудования. На столе — банка тушёнки «Гродно», стакан остывшего чая с плавающей гущей. В дверях появляется Наташа Григорьева, однокурсница в выцветшем синем халате: «Смотри,