Настя, водитель Daewoo Lanos 2003 года, каждый вечер объезжает Подол, забирая клиентов с перегаром и разбитыми телефонами. В четверг к ней сел Игорь в помятом пиджаке — забыл портфель с 15 тысячами гривен на заднем сиденье. «Черт, это полгода кредита за квартиру», — бормочет Настя, разворачиваясь у Житнего рынка. Дома мать, обмотав ноги эластичным бинтом, шипит: «Опять везешь чей-то хлам?»
В приморском городке под Одессой, где запах рыбы с доков смешивается с солью, 23-летняя Олена ищет пропавшего брата Дмитра. Его последнее сообщение — фото древней плиты с трезубцем, найденной в тоннеле под заброшенным консервным заводом. Вместе с соседом Миколою, бывшим водолазом с татуировкой «Слава Україні» на предплечье, они пробираются через ржавые вентиляционные шахты завода. Внутри —
Оля, в розовом халате с выцветшими цветами, переставляла коробки с анальгином на полках аптеки на Оболони. Марк, в кожаной куртке с потёртыми локтями, принёс ей кофе в картонном стакане: «Завтра утром рейс в Варшаву. Там стройка, платят в три раза больше». Она вытерла руки о фартук, не глядя на него: «А коты? Кто будет кормить Барсика, если я уеду к сестре в Черновцы?» В его телефоне уже лежал
Игорь приезжает в село под Житомиром после похорон брата. В доме с облупившейся краской находят брата в сарае — виски пробит ржавым гвоздем. Сестра Оксана, затягиваясь «Примой» у колодца, бросает: «Сказали — несчастный случай. Только хлопец сроду на стройках не работал». Игорь роется в старых коробках, находит фото отца с незнакомцами в кожухах возле лесовоза. Местный таксист, отвозя его на
Ольга, бывшая учительница из Харькова, в декабре забирает сестру-подростка Катю из интерната под Изюмом. Денег хватает только на билеты до Ростова — там живет их дядя Витя, таксист с протезом после Донбасса. В автобусе Катя рисует в блокноте кота, а Ольга перечитывает смс от мужа-контрактника: *«Не пиши пока. Батарею забрали»*. На въезде в Россию пограничник долго листает их паспорта, потом
В спальном районе Киева, на пятом этаже хрущёвки с отслоившимися обоями, 17-летняя Оля Короленко каждое утро переводит будильник на семь минут позже. После школы она мчится в кафе «Веснушка» на Подоле, где разливает кофе с корицей и подтирает крошки с бархатных диванов. Однажды вечером, вынося мусор в переулок с граффити-драконом, она слышит ритм электро-хауса из подвала. Там её сосед Макс
Оля, массажистка с белой тростью, живет в хрущевке возле метро «Левобережная». Каждое утро она нюхает пережаренный кофе из соседней турки — это сигнал, что пора на работу. В салоне на Подоле клиенты часто спрашивают: «Ты точно слепая? Руки, как рентген». Саша, скрипач-неудачник, в это время стоит возле «Золотых ворот», пилит «Мелодию дождя» на расстроенном инструменте. Оля слышит его через гул
Анна бродит по киевскому Подолу, заходит в их старый двор на Нижнеюрковской, где Максим когда-то рисовал граффити с желтым медведем. Треск трамвая №18, запах жареных семечек от лотка у моста — всё как тогда, но его следы холодные. В магазине «Ромашка», где они воровали мармелад, тетя Люда за прилавком хрипит: «Твой парень спрашивал про тебя в прошлом месяце. Купил две банки тушёнки и три пакета
Николай, почтальон из села Граничное, каждое утро засовывает в сумку пачку писем, два яблока и кусок чёрного хлеба. Его велосипед скрипит на разбитой дороге возле полуразрушенной школы, где местные прячутся во время обстрелов. Возле колодца старуха Марфа перебирает чётки и бормочет: «Опять пенсию задержали?» — «Не штурмуйте, тётя, — Николай достаёт конверт с потрёпанными уголками. — Вот, из
Марина, в потёртой кожанке и с чемоданом на колёсиках, приезжает в городишко, где на вокзале краска облупливается с лавочек. Настя, в школьной форме с выцветшими бантами, встречает её молча — только щёлкает жвачкой. «Почему не звонила?» — бросает она, подбирая с земли обёртку от конфеты. Дома — запах сырости и лекарств: мать, Валентина Семёновна, лежит под одеялом с вышитыми петухами. На столе —
Антон Шевченко, бывший следователь из Броваров, копался в ржавых ящиках на складе возле Дарницкого рынка. Трещина на экране его Nokia 3310 мешала разглядеть фото пропавшей сестры Кати — последнее сообщение гласило: *«Не ищи, забудь»*. В подъезде её хрущёвки пахло жареным луком и краской. Соседка-пенсионерка, вынося мусор, буркнула: «Она с тем рыжим из «Свиточка» болталась… Ты бы в милицию
Артём, парень с перебитой рукой после неудачной драки в киевском метро, возвращается в село Заречное. Его дед, Григорий, в прошлом лесник, теперь коротает дни за ремонтом часов и разговорами с воронами, которые клюют крошки на кухонном подоконнике. В старом сарае Артём находит ящик с письмами на польском и немецком, датированных 1943 годом, а под ними — ржавый жетон с выгравированным вороном.