Ольга, переехавшая из Могилёва в Чернигов, три дня искала обменник с адекватным курсом. Ее соседка по общежитию, Люда с татуировкой совы на запястье, ворчала: «Ты тут как собака ничья — ни паспорт совпадает, ни акцент». Вместо мебели в комнате — матрас на полу и картонная коробка с бельём, пахнущим сыростью. На рынке возле вокзала Ольга торговала дешёвыми чехлами для телефонов, прячась от
Алена, копирайтер из киевского рекламного агентства, задерживается после работы в кафе на Крещатике. За столиком с потрепанным меню она сталкивается с Викой, парикмахершей в розовой куртке, которая переехала из Одессы после развода. «Мой Сережа три месяца спит ко мне спиной», — Алена давит сигарету *Marlboro* в пепельнице-подсвечнике. «А мой варил борщ, пока любовница звонила», — Вика смеется,
Оксана, 19 лет, переехала из села под Черниговом в Киев, бросив учебу в сельскохозяйственном техникуме. Мать, Надежда Степановна, кричала в трубку: «Там тебя только обдерут, как последнюю курицу!» Девушка сняла комнату в хрущёвке на Оболони — обои с цветами, треснувшее зеркало над раковиной. Устроилась официанткой в кафе «Львівські пляцки», где познакомилась с Сашей — агент с выгоревшими
Тарас, сутулясь, выгрузил рюкзак из автобуса «Львів—Подгорне», зацепив рукавом пыльное стекло. На остановке пахло полынью и бензином — отец раньше чинил тут моторы, но теперь его гараж стоял с разбитыми фарами. «Ти ж казав, що повернешся до жнив», — бросил он Оксане, сестре, которая встретила его в выцветшей кофте. Она молча показала на следы гусениц на огороде: глубокие рытвины пересекали
В селе под Карпатами Игорь Коваль, плотник с облупленными костяшками пальцев, копается в старом сундуке на чердаке дедова дома. Находит письма 1944 года с печатью «Перемышль» и фото женщины в выцветшем платье — бабка Мария, которую дед Василий никогда не упоминал. За окном трещит дизельный мотор — сосед Петро привез цемент для ремонта сарая. «Що ти там, музей відкриваєш?» — кричит снизу сестра
Андрей Шевченко, 16 лет, живет в пятиэтажке на окраине Черкасс. Утром — школа, после — работа на рынке: разгружает ящики с картошкой, чтобы купить матери таблетки от давления. Вечерами гоняет мяч на пустыре с ржавыми воротами. Тренер местной команды, Николай Петрович, хрипит: «Ты ж ногами думаешь, а не головой!» В квартире пахнет перекисью — отец, таксист, обрабатывает порез после драки с
Олег замечает, что Ирина стала чаще задерживаться на работе. В пятницу он находит в её сумке чужой ключ от квартиры на Оболони — с силиконовым брелоком в виде ананаса. «Это Славик из фитнес-клуба забыл, когда помогал донести пакеты», — бормочет она, разогревая борщ. На следующий день Олег едет в автосервис к другу Дмитрию, но вместо поломки застаёт его жену Катю в кабинете с массажистом из
Анна, студентка из Воронежа, подрабатывала в крошечной кофейне у Киевского вокзала. В ноябре, когда лужи покрывались ледяной коркой, к ней зашел парень в потрёпанной кожаной куртке — Максим, инженер из Харькова. "Две эспрессо, но покрепче", — попросил он, доставая мокрый зонт. Они разговорились о старых поездах: он ремонтировал тепловозы, она коллекционировала билеты с детства. На
В спальном районе Киева, возле обшарпанного подъезда на улице Бориспольской, шестнадцатилетний Мирон замечает, как его соседка Катя, в растянутом свитере и с пакетом «АТБ», роняет ключи. Он поднимает их, задевая ржавый почтовый ящик с наклейкой «Нет войне». «Спасибо, — бормочет она, не глядя. — Опять свет в лифте вырубили…» На следующий день Мирон видит, как ее старший брат Влад, с перевязанной
Семен, водитель грузовика, и Людмила, парикмахер из Одессы, делят тесную киевскую квартиру в старом доме возле Дарницкого рынка. Их свёл общий знакомый из-за долгов за коммуналку: у Семена не хватало денег после развода, у Людмилы муж пропал, оставив квитанции. Утром их дети — его дочь Маша, 14 лет, и её сын Андрей, 16 — сталкиваются в коридоре, споря за душ. «Ты опять полчаса грела воду!» —
Ирина Шевченко, замначальника отдела в минском ЖЭС, в пятницу задержалась дописывать акт проверки теплотрассы на улице Октябрьской. В подслеповатом кабинете пахло плесенью от старого паркета, за окном хрипел троллейбус. «Опять переделывать? — она смяла лист, глядя на начальника. — Там труба течет с прошлой зимы, а мы рисуем „нормально“?» Дома, разогревая борщ, услышала от мужа: «Ты же знаешь, как
Игорь, бывший электрик, находит в заброшенном цехе свёртки с медными проводами. Место пахнет машинным маслом и ржавчиной. Он звонит Славе, своему брату: «Забирай фургон, тут на месяц хватит». Слава приезжает в рваной куртке, спотыкается о разбитую бутылку из-под горилки. За ними уже следят — местный «авторитет» Борис с сыном-подростком. Утром Оксана, жена Игоря, стирает в тазу окровавленную