Лена Карвер, 34 года, вернулась в родной Бриджтон (Айова) после смерти отца, чтобы разобрать его дом. В старом сарае за ржавым пикапом Ford ’89 она нашла тело мэра Томаса Грейда с ножом в груди и пакетом клубники из своего огорода. «Ты точно не трогала ничего?» — спросил шериф Дэйв Морроу, перекатывая зубочистку во рту. На запястье Лены остался след от веревки — ее связали, пока она спала. В
12-летний Джейкоб переезжает с матерью Лорой в ветхий дом на окраине Пайн-Ридж — городка, где улицы засыпают к девяти, а соседи шепчутся о «проклятом участке за ручьём». Пока Лора разбирает коробки с фарфором, доставшимся после развода, мальчик пробирается через заросли ежевики к полуразрушенному соседскому дому. Внутри пахнет сыростью и бензином — на кухонном столе валяется промасленная
Эмили, 22 года, приезжает из Чикаго в городок Брекенридж, Джорджия, к родне по отцу, которую раньше видела только на фото. Тётя Марта, в фартуке с пятнами от брусничного варенья, встречает её на пороге кирпичного дома с потрескавшимися ставнями: «У нас тут горячий кукурузный хлеб в печи, а ты всё в чёрном — как похороны». В гостиной, пахнущей сосновой смолой и старым ковром, кузен Люк, 17 лет,
Лиам, 23 года, грузчик из порта Ванкувера, находит в ящике с китайским фарфором потёртый медальон с гравировкой дракона. Его сестра Эйвери, студентка-архитектор, узнаёт символ из детских воспоминаний о деде-моряке: «Он говорил, что это ключ к *чему-то большему*, но я думала — бред старика». В подвале их обшарпанного дома на улице Каррер они обнаруживают старую карту с пометками красным карандашом
В пригороде Чикаго Люси Беннет, медсестра с ночными сменами в Northwestern Memorial, спорит с дочерью Мией (8 лет) о существовании Санты. Мия, в красно-зелёном свитере с оленями, пишет письмо на балконе, засыпанном снегом: *«Если ты настоящий, помоги маме перестать грустить»*. На следующий день Люси сталкивается с Томом Рейнольдсом — барменом, подрабатывающим «Сантой» в универмаге Macy’s. Он
Лора, 14 лет, ворчит на кухне, пока её бабушка Марта зашивает дырку на вязаном носовике оленя. «Может, в этом году рождество не в Чикаго? — Лора тыкает вилкой в картофельное пюре. — У тёти Джин в Лос-Анджелесе бассейн и…» Марта перебивает: «Джин звонила — аэропорт закрыли из-за метели». Внезапно стук в дверь — на пороге дядя Билл с тремя детьми и огромным псом. «Машина сломалась в трёх кварталах.
В прибрежном городке Рокпорт, штат Мэн, Лора Брэкстон приезжает в дом детства после исчезновения младшей сестры Эмили. В спальне Эмили она находит под кроватью коробку с аудиокассетами, где та записывала шум воды и обрывки фраз вроде: *"Они думают, я не слышу, но волны шепчут имена…"*. На кухне мать Лоры, Маргарет, режет морковь, избегая глаз дочери: *"Ты опоздала на похороны отца.
Эмили Росс, младший архивариус в городской библиотеке, наткнулась на старый кожаный сундук с медными заклепками, спрятанный за ящиками с налоговыми отчетами 80-х в подвале муниципального склада. Она позвонила Джейкобу, своему брату-сантехнику: «Тут что-то… не из отчетов. Петли ржавые, а замок холодный, даже когда трогаешь». Джейкоб притащил болторез. Вместо документов внутри оказались фотографии
Лина, младший лаборант в чикагской неврологической клинике «Нейродин», каждое утро забирает из химчистки заляпанные кофе халаты. Ее коллега Карлос, техник с татуировкой кобры на запястье, ворчит: *"Сканер опять глючит. Докторша Эллис хочет, чтобы я починил железо 90-х за три копейки?"* В подвале клиники, между стеллажами с пробирками, они обнаруживают аномалию — серию энцефалограмм
В Мердервилле после рождественского парада нашли тело мужчины в костюме Санты под елкой на площади. Зои, 16-летняя дочь шерифа, заметила клочок красной ткани в кустах — там валялся разбитый стеклянный шар с гравировкой *"Для того, кто верит"*. Её друг Люк, торопливо жуя имбирное печенье из кармана куртки, показал фото в телефоне: *"Вчера у мистера Фроста в магазине игрушек этот шар
Лайла, 17 лет, работает в кафе *Snowdrift* на окраине Хартсвилля — городка, где каждый декабрь фонари на главной улице мигают в ритме старых джазовых мелодий. Её младший брат, Ной, фанатеет от паровых механизмов: собирает из хлама роботов-оленей, которые вечно застревают в сугробах у крыльца. В подвале их дома бабушка Марта хранит коробки с ёлочными игрушками 1940-х, одна из которых — треснувший
Джейсон Мюллер, хирург с хроническим недосыпом, каждое утро начинает с эспрессо из автомата в берлинской клинике «Шарите». Его ассистентка, Лина Кастриотис, замечает пятна крови на его рубашке: «Операция длилась семь часов. У них не было другого варианта». В холле третьего этажа мать подростка с редкой опухолью хватает Джейсона за рукав: «Вы обещали…» Он молча кивает, глядя на рентгеновские