Миа, рыжая с татуировкой паука на запястье, и Лекс, в вечно мятом свитере, снимали трешак на окраине Чикаго. Их комната — гирлянды, два ноута на столе из ящиков, микроволновка с засохшей лапшой. Каждую ночь Миа красила губы перед камерой, шептала: *«Эй, Джейк из Техаса, хочешь, спою ту песню про грузовики?»*, а Лекс на соседнем стуле мониторила чат, кричала в микрофон: *«Слышь, чувак, 50 баксов —
В Чикаго, под заброшенной станцией метро «Фуллертон», программист-одиночка Кайл Тренч обнаружил алгоритм, предсказывающий человеческие поступки через анализ цифровых следов. Его соседка Лена Войт, бывшая военная хакерша, взломала зашифрованный чат корпорации «Хеликс Лайф», где обсуждали тестирование нейроимплантов на бездомных из района Уикер-Парк. «Ты видел их глаза после обновления? Как пустые
Тесс Харпер, бывшая коп из Филадельфии, щупает трещину на кофейной кружке, пока муж Эдди чистит пистолет за кухонным столом. Она ослепла после ДТП два года назад, но помнит, как пахнет его кожаный ремень — дешевый, с царапинами на пряжке. "Ты вчера стирал рубашку с пятнами?" — спрашивает она, проводя пальцами по швам его одежды. Он целует ее в лоб: "Клубничный джем, ты же
Город, зажатый между скалами и промзонами, кишит мелкими преступниками. Винсент, инженер-неудачник, ковыряется в гараже, пачкая руки машинным маслом: его «детище» — аппарат для взлома сейфов — дымит и искрит. На рынке у вокзала Гретхен, рыжая с сигаретой в зубах, торгует флаконами «эликсира бессмертия» из подкрашенной воды. «Слушай, Винни, — кричит она через забор, — твоя железяка опять весь
Лу Энн, владелица закусочной *Dixie Fry*, заметила, что фермер Бобби Рэй не забрал ежедневный заказ на два ведра куриных крылышек. Её брат Койот, ковыряясь в двигателе старого пикапа, усмехнулся: «Может, он наконец сел на диету?». Позже они нашли Бобби Рэя за амбаром — кожа обуглена, глаза мутные, от него пахло пережаренным маслом. Шериф Хэнк, жуя табак, бросил: «Эй, это ж не повод паниковать —
Мэттью Фишер, старший сын, целыми днями возится с бальзамирующими растворами в подвале семейного похоронного дома на окраине Питтсбурга. Его мать Люсиль, в чёрных перчатках до локтей, поправляет венок у гроба миссис Карлайл, шепча: «Дональд, убери эти гвоздики — она их ненавидела». Брат Нейт, вернувшийся из Сиэтла после смерти отца, спорит с Мэттью у регистрационной книги: «Ты хочешь продолжать
Додж Тайнс, бывший футболиц с подрагивающими от нервного расстройства руками, узнает, что умирает от глиобластомы. В забегаловке на окраине Детройта, где обои отслаиваются возле туалета, он договаривается с Виктором — мужчиной в кашемировом пальто, который жует льдинки из стакана с виски. «Бегай 24 часа. Если выживешь — жена Зоя получит миллион. Согласен?» — Виктор ставит на стол телефон с
Эмили Ковальски, бывшая журналистка из Бруклина, каждое утро заказывает в кафе на углу 5-й авеню черный кофе и круассан с миндальной крошкой. Ее бывший муж, Джейкоб Реннер, теперь крупный девелопер, строит высотки в центре Манхэттена. В ящике старого комода Эмили хранит папку с фотографиями: Джейкоб в майке с пятнами краски, их дочь Лора в коляске у фонтана, письма о долгах за квартиру. «Ты
Роуз, 17 лет, каждое утро до школы разгружает ящики с треской на причале Пайн-Харбор — маленьком рыбацком посёлке в заливе. Её мать, Марта, ворчит, что дочь тратит время на "глупости", вроде зарисовок маяка в потрёпанном блокноте, вместо подготовки к колледжу. По вечерам Роуз пробирается в заброшенный сарай за гаражом, где хранит старую карту с пометками — координаты, которые оставил
Эмили, графический дизайнер из Сан-Франциско, приезжает в родной Сноувилл после разрыва с парнем. Первым делом заходит в кафе «Морозный уголок», где натыкается на Джека — школьного друга, который теперь владеет заведением. Он, в фартуке с пятнами от кофе, разгружает коробки с имбирным печеньем. «Босс сказал, что ты вернешься, когда надоест бетон», — усмехается Джек, протягивая ей чашку какао с
Рут Хэндлер, соучредитель Mattel, заметила, как её дочь Барбара играет бумажными куклами, изображая карьеру и взрослую жизнь. В 1956 году в Люцерне она увидела куклу Билд Лили — пластиковую фигурку для взрослых, продававшуюся в табачных киосках. «Почему девочки не могут представлять себя стюардессами или врачами?» — спросила Рут у инженера Джона Вурхиса, разглядывая прототип Барби в клетчатом
Джек Морган, каскадёр с шрамом над бровью от неудачного падения в «Максимальной скорости-3», коптил кофе в треснувшей кружке «Warner Bros. 1998», пока листал YouTube. Его сестра Лиза, в засаленной косухе с нашивкой «Лучший поджигатель Западного побережья-2015», тыкала в экран: «Смотри — в «Стальном рассвете» машина переворачивается восемь раз, а дверь без царапин. Криво прикрутили рампу, видишь?»