Максим Дунаев, сидя в тесной гримерке телестудии на окраине Москвы, поправлял парик, имитирующий стрижку Артема Колотова. На столе валялись флаконы с засохшим тональным кремом и распечатанный счет за коммуналку — 34 тысячи. «Ты же знаешь, мать кредиты на квартиру брала», — бросил продюсер Виктор Красовский, втискивая Максиму в руку флешку с записью голоса Колотова. Репетиции шли ночами: хореограф
Настя, проводница в поезде Москва–Хабаровск, за неделю до Нового года собирается написать заявление на увольнение. Ей надоели бесконечные рейсы, жалобы пассажиров и треск рации. Сергей, напарник с пятилетним стажем, уговаривает её остаться: «Да брось, через пару лет сама бригадиром станешь. Или ждёшь, пока я тебе на колени встану?» В купе бизнесмен Денис ищет потерянный чемодан с документами,
Мария Семёнова из деревни Подгорное в октябре 1941-го стирает в корыте окровавленную рубаху мужа Ивана, который ушёл в ополчение. Дочь Аня, 8 лет, просит: «Папа же вернётся?» — а сын Петя, 12, копает землянку за избой. Соседка Агафья приносит ведро пареной репы: «Бери, у меня в сарае ещё мешок остался». Через неделю почтальон Глаша стучит в ставни — письмо от Ивана: «Маруся, отступаем к Можайску.
Анна, кассир с рыжими волосами, застрявшими под сетчатой шапочкой, каждый день выслушивает жалобы на цены. «Вы что, не видите? У меня карта лояльности!» — стучит костяшками по стеклу пожилая клиентка, тыча в экран скидок. В подсобке грузчик Максим, в джинсах с оторванными карманами, сует пачку сливочного масла за ремень, пока директор Людмила Петровна в оренбургском платке кричит на кладовщицу за
В Ленинграде, 1973 год. Майор Дмитрий Соколовский из управления КГБ получает дело об убийстве рабочего с завода «Красный пролетарий». Труп нашли в промзоне у Обводного канала, в кармане — обрывок списка с фамилиями инженеров. Жена Дмитрия, Анна, зашивает ему подкладку пиджака перед выездом на следствие: *«Опять кровь на рукаве отмывать?»* Дочь Настя, 8 лет, кашляет в углу — астма, ингалятор
Лиза Соколова, 19 лет, выходит из поезда на вокзале Екатеринбурга с чемоданом, обмотанным скотчем. В кармане — записка от бабушки: *«На первое купи сыра и хлеба, не бери дешевый — желудок заболит»*. Первая ночь в общаге на улице Белинского: соседка Катя из Тюмени сушит волосы феном над раковиной, в коридоре пахнет жареной картошкой и сигаретами. Утром Лиза теряется у магазина «Караван», пытается
В мастерской Семёна, заваленной старыми автозапчастями и пахнущей машинным маслом, треснувший радиоприёмник хрипел о новом повышении тарифов. Он вытирал руки об рваный комбинезон, разглядывая повестку из администрации: «Участок под гараж… 50 тысяч штраф за самозахват? Да я тут с деда коптил!» Игорь, перебирая коробку болтов у гаража, бросил через плечо: «Без Петровича не отмоешься. Он вчера Костю
Никита Сергеевич сидит в подмосковной даче, обложенный папками с пометкой «Совершенно секретно». На столе — катушечный магнитофон, куда он надиктовывает воспоминания: «В пятьдесят шестом на XX съезде… э-э… не все хотели, чтоб я доклад зачитал». Сын Сергей, в очках с толстыми линзами, перебивает: «Батя, ты уверен, что это сейчас опубликовать можно?» Хрущёв хрипло смеётся, поправляя пиджак с пятном
Гриша, серая крыса с потрепанным левым ухом, ютился за вентиляционной решеткой в подсобке ресторана «Золотой улей» на окраине Нижнего Новгорода. По вечерам он наблюдал, как Игорь, долговязый парень в заляпанном фартуке, драил сковородки в раковине с отколотой эмалью. «Слушай, ты ж не тухлятину мешаешь!» — шипел Гриша, когда Игорь пережаривал лук. Втихаря крыса дергал за шнурки его кед, направляя
Сергей Морозов, майор из Ростова, сидит в кабинете с отслоившейся краской на стенах. Перебирает папки: фото тел у реки Дон, рваная юбка в грязи, следы грубых ботинок. На столе — окурки «Беломора», пустая кружка с чайной гущей. В дверях появляется лейтенант Греков, запах махорки от шинели: «Вчерашняя жертва — Люба Семенова, 17 лет. Мать говорит, ушла на танцы в клуб "Маяк", обратно не
Сергей щурится от солнца, бьющего в грязное окно кабинета №14. Марья Ивановна стучит линейкой по столу: «Козлов! Ты опять ворон считаешь?» За соседней партой Дима швыряет в него комканой тетрадью — на обложке криво нарисован череп с костями. «Слышь, после уроков за гаражами жмурики гонять будем», — шепотом бросает он, пряча за ухо окурок. Сергей молча кивает, глядя на трещину в потолке, похожую
В квартире на пятом этаже Валера в заляпанном фартуке мнёт тесто, пытаясь слепить пельмени. «Опять воду холодную лил, вот и рвётся», — кричит Света с балкона, развешивая мокрое белье. Дочка Катя тычет пальцем в экран телефона: «Пап, Машка в школе говорит, у них папа BMW купил!» Валера швыряет комок теста в раковину: «Скажи Машке, мой BMW на четырёх котлетах ездит — в холодильнике посмотри». На