Ольга, учительница литературы, каждое утро заваривает чай в жестяном чайнике, пока муж Сергей ковыряет отверткой замок на кухонной тумбе. «Опять сломал?» — бросает она, вытирая крошки со стола, застеленного клеенкой с желтыми цветами. Он хрипит: «Не твое дело», вытирая ладонью пятно водки на рубашке. После уроков Ольга заходит в комиссионку на Советской — примеряет синее платье с оторванной
Кравцов, в мятом пиджаке, ковырял ботинком окурок «Космос» возле разбитой витрины магазина «Электроника». Румянцева, придерживая блокнот на ветру, допрашивала продавщицу Лиду, которая повторяла: «Они в чёрных куртках, как метростроевцы, но без значков». На асфальте — лужа машинного масла, следы шин уводили к переулку. «Тут старик с пятого этажа видел, как грузили коробки в газель», — бросила
Лиза Королева, старший сержант ДПС, и Соня Иванова, ее новая напарница, патрулируют улицы Екатеринбурга на старенькой «Ладе». Лизе не нравится, что Соня вечно опаздывает: *"Опять кофе с собой? На разливной в гараже дешевле"*, — бросает она, поправляя прядь волос под фуражкой. Девушки тормозят грузовик с поддельными номерами возле авторынка на улице Белинского — в кузове находят ящики с
Анна, продавщица из цветочного магазина на Тверской, каждое утро раскладывала хризантемы в жестяных ведрах, когда заходил Сергей — архитектор в помятом пиджаке. Он покупал белые розы для матери, но однажды попросил собрать что-то «не такое унылое». *«Добавьте сирени, — сказала Анна, вытирая руки о фартук. — Ваша мама вчера жаловалась, что розы пахнут аптекой»*. Сергей засмеялся, а через неделю
Кирилл, бывший сапер, копался под капотом «Жигулей» в сервисе на окраине Нижнекамска. В кармане зазвол старый Nokia, голос на проводе хрипел: *«Срочно в парк у завода «Красный Октябрь». Там наш «подарок» с Чечни… Ты ж его хоронил в 2003-м»*. Кирилл вытер руки об промасленную ветошь, бросил ключи на верстак. В раздевалке, между ржавыми шкафчиками, нашел запыленный чемодан с инструментами — пинцет,
Игорь Белов, слесарь с Уральского завода, переезжает в Москву после увольнения, таща за собой чемодан с инструментами и потрепанный альбом эскизов. Его жена Светлана устраивается кассиром в круглосуточный магазин на окраине, где вечерами пересчитывает мелочь под гул холодильников. В съемной однушке на улице Гагарина они спят на раскладушке, а Игорь рисует на салфетках из «Крошки-Картошки» чертежи
Люся, как её звали дома, росла в послевоенном Харькове на улице Пушкинской. Отец, Марк Гаврилович, чинил сапоги в мастерской за углом, мать, Елена Александровна, шила костюмы для местного театра. В коммуналке, где трескались обои в мелкий цветочек, девочка репетировала перед зеркалом из обломков — пела «Синий платочек», подражая Утёсову. «Опять наша артистка воздух пинает?» — кричала из кухни
Павел Хмуров, 47 лет, инженер с Уралмаша, каждое утро давился в автобусе №27 до проходной. Промасленная куртка пахла металлом, даже когда он заворачивал в неё бутерброды с колбасой. Начальник цеха, Геннадий Семёныч, встречал у турникета: «Опять опоздал, Павел Николаич?» — «Трамвай на Луначарского с рельсов сошёл…» — врал Хмуров, пряча глаза. После смены шёл в общагу на улице Машиностроителей —
Артём, бывший десантник с шрамом над бровью, чинил «девятку» в гараже на Выборгской, когда к нему подошёл мужчина в пальце с каракулевым воротником. «Дочь надо прикрыть на неделю. Плачу валютой», — бросил он, разминая пачку «Беломора». Девушку звали Катя: рыжая, в потёртой косухе, она курила «Винстон» у подъезда хрущёвки на Петроградской. «Ты мой телохранитель? — усмехнулась она, разглядывая его
Герда с младшим братом Каем живут в портовом городке, затянутом морозным туманом. Кай, увлеченный механикой, чинит часы в мастерской старика Альфреда, пока Герда торгует вяленой рыбой на рынке. Однажды в сети местных рыбаков попадает загадочный ящик с треснувшим зеркалом — Альфред сразу хмурится: «Выбросьте, это не для людских глаз». Но Кай тайно забирает артефакт, пытаясь использовать осколки
Андрей, бывший реставратор с облупившимся чемоданом инструментов, и Сергей, в кожаной куртке с затертыми локтями, въехали в деревню Прокшино на ржавом «Москвиче». Местная бабка Анна, жевавшая сушеную воблу на крыльце, указала им на полуразрушенную часовню за оврагом: «Там ваш клад ищите. Только креститесь — место грешное». Внутри, под слоем птичьего помета, они нашли оклад от иконы с выцарапанной
В Перми, в промёрзшей пятиэтажке на улице Ленина, 24-летний Антон Круглов втихаря копается в документах отца-шахтёра, погибшего при странном обвале в 2009-м. Его соседка Лиза, студентка-химик из Вьетнама, торгует на рынке «Светлый» вязаными носками, чтобы оплатить общежитие. Вечерами они греются чайником «Аромат» на кухне: Антон чинит старый радиоприёмник, Лиза переводит советские учебники. «Ты