Алёша, 27 лет, живет в облупленной пятиэтажке на окраине Твери. Днем спит в подвале с заклеенными газетами окнами, ночью подрабатывает сторожем на заброшенной лесопилке — в рюкзаке носит фонарик, пачку *Белизны* и термос с донорской кровью вместо чая. В аптеке на Ленинградском шоссе берет таблетки от фотодерматита: «Опять для бабушки?» — спрашивает фармацевт Светлана, протягивая чек. По пути
Антон, электрик с облупленными костяшками пальцев, в пятницу застрял на стройке у ТЦ «Глобус» — чинил щиток, когда начальник Семеныч бросил: *«Тебе зарплату платить или на гитару копить?»*. Дома, в хрущевке на Уралмаше, Катя разогревала пельмени в кастрюле с треснувшей эмалью. *«Опять с Пашкой в подвале лабали?»* — спросила она, вытирая руки о фартук кафе «Рассвет». Антон молчал, глядя на гитару
Семён, ветеран МВД с привычкой жевать мятные леденцы вместо сигарет, и Андрей, молодой следователь в очках с тонкой оправой, едут на ржавой «Ладе» в портовый район. Семён тычет пальцем в папку с документами: *«Тут не цифры, а г***о. Смотри на людей — вон тот грузчик в рваных кроссовках третью смену торчит. Кто за это платит?»* Андрей щурится, поправляя галстук, который давит шею: *«Протокол
Лера, вскрывая упаковку со шприцем, пятый раз роняет ватный тампон на линолеум с трещинами. За соседним столом Макс, разминая затекшую шею, бросает: «С артерией перепутаешь — пациент хоть руку поднимет, а то уснёт». В ординаторской на третьем этаже городской больницы пахнет старыми книгами и йодом: Антон листает историю болезни, отмечая карандашом с прикушенным кончиком, а Катя пытается починить
Лида, тридцать четыре года, бухгалтер из Питера, три недели красит стены в двушке на проспекте Науки. Сергей, ее муж, электрик с облупленными костяшками пальцев, пытается заменить протекающий кран под раковиной. Из соседней квартиры доносится запах жареного лука и крики на таджикском. «Ты вообще слышишь, что я говорю?» — Лида стучит кистью по банке с «Белоснежкой», глядя на полосу плесени над
Лера, в розовой куртке с мехом на капюшоне, толкает Кирилла локтем: «Снимай ниже, щеки видно!» Они стоят у фонтана в парке Горького, где Кирилл, в потёртых джинсах и с селфи-палкой, пытается поймать свет заката для TikTok. Рядом Олег, их менеджер, жуёт слойку из «Шоколадницы» и считает просмотры: «Через час нужно выложить челлендж с Тверской — там сейчас туристы с деньгами лайкают». Вечером, в
За кулисами Лужников мелькают фигуры Игоря Крутого в потёртом свитере и Татьяны Ворониной с пачкой расписаний. Алла, затянутая в чёрный тренировочный костюм, хрипло бросает звуковику: *"Микрофон фонит, как в 75-м на танцплощадке — ты мне пенсионный концерт угробишь?"* Гитарист Юрий Шаповалов перебирает струны, ворча: *"Здесь аккорд на тон ниже — связки-то уже не те".*
Ли Вэнь, китайская студентка-археолог с потёртым блокнотом и старым фотоаппаратом «Зенит», приезжает во Владивосток, чтобы найти отца, пропавшего при раскопках кургана возле бухты Золотой Рог. В портовом кафе, где подают гречневую кашу с тушёнкой, она сталкивается с Игорем, бывшим морпехом, который теперь торгует контрабандными рациями. «Твой батя копал не там, где надо, — бросает он, разглядывая
Лиза, пятнадцать лет, лежала в палате с треснувшей плиткой на полу — окна заклеены детскими рисунками из её старой тетради с единорогами. Анна, мать, после ночной смены в больнице с выцветшими зелёными стенами, растирала дочери ноги камфорным маслом, хотя врачи давно шептались в коридоре: «Необратимое повреждение мозга, готовься». В аптеке «24 часа» утром Анна втиснула в сумку коробку с
Кирилл «Кир» Волков, бывший военный, торгует контрабандными сигаретами на рынке «Сенная», пока его напарник Антон «Тоха» Семенов не сливает схему поставок банде с Кавказа. В обшарпанной «восьмерке», запахшей машинным маслом, Кир хрипит: *«Ты думал, я тебя не найду?»* — и швыряет в Тоху пачку «Беломора». Тот, облизывая пересохшие губы, бормочет: *«Крыша едет, Кир… Они уже в курсе про склад в
В Ереване, на улице Абовяна, 22-летний Армен Мкртчян торгует гранатовым соком из тележки. Рядом с ним постоянно вертится 17-летняя сестра Ани, которая ворчит: «Сколько можно? Оплатили только полгода за квартиру — мама опять в аптеке с сердцем». Армен молча поправляет шарф, подаренный отцом перед отъездом в Ростов на стройку. Однажды утром к лотку подходит мужчина в потёртом кожаном пальто:
Игорь Семёнов, в потрёпанной ветровке и с рацией на поясе, пробирается через бурелом под Красноярском. Рядом Анна Козлова, биолог в оранжевом жилете, останавливается у сосны: «Следы когтей — рысь метила территорию. Вон, смола засохла неделю назад». Игорь наклоняется, снимает перчатку, трогает кору. «А если она вернётся?» — «Тише», — Анна достала бинокль. Замерли. В кустах хрустнуло — мелькнул