Кирилл в рваной джинсовке замечает, как из щели в бетоне вытягивается сизый дым. "Там свет", — бьёт локтем по плечу Ани, которая ковыряет налобным фонарём ржавые болты на люке. Она молчит, но пальцы дрожат. За спинами — гул вентиляторов заброшенной котельной, где неделю назад пропал её младший брат. Внизу, в тоннеле, на стене мелом нарисован треугольник с цифрой 17 — точно такой же Аня
Макс Лавров, в красной заправской футболке, толкался у плиты с обгоревшим соусом. Шеф Виктор Петрович, с татуировкой якоря на запястье, швырнул половник в раковину: *"Ты суп варишь или помои? Переделывай, пока бригада не подохла от твоего 'фирменного стиля'"*. На разделочном столе рядом Сеня, с сигаретой за ухом, резал укроп мелкими рывками — злился, что Макс занял его нож. Из
Кирилл, владелец ломбарда на окраине Москвы, получает смс от младшего брата Максима: *«Папку забрали в 15-ю больницу, сервис горит»*. На парковке у «Николаич и сыновья» еще тлеет каркас грузовика с шинами. Средний брат Антон, полузащитник местной футбольной команды, в рваной куртке тычет пальцем в Кирилла: *«Кредиты твои проклятые! Кому, кроме Петровича, поджечь-то?»*. Максим, перепачканный
Павел Семёнов, бывший десантник с шрамом над бровью, после увольнения из армии устроился водителем бензовоза в захолустном городке под Нижним Новгородом. Утром 12 октября, разгружая цистерну у рынка «Рассвет», он увидел, как сын местного авторитета Виктора Руднева — коренастый Костя в кожаной куртке — прижимает к стене его дочь Аню, вырывая у неё сумку с деньгами из кассы. Павел, не думая,
Сергей Мельников, в армейской куртке с потёртыми локтями, приезжает в Воздвиженку на автобусе, который вязнет в грязи у старой остановки. Отец, Иван, встречает его молча, ведёт к мельнице — стены в трещинах, жернова покрыты пылью. «Ты думал, мы тут печки топим да блины едим?» — бросает Иван, показывая на сломанный механизм. В избе пахнет дымом и сыростью, на столе — холодный картофель в мисочке.
Семён, в засаленной куртке с отслоившимися нашивками, выгружал кирпичи на стройке возле магазина «Рассвет», когда Катя, поправляя полинявший шарф, ткнула пальцем в рекламу лотереи. «Купи билет, а? — прошептала она. — В Москве хоть кафе нормальные есть». Он фыркнул, но вечером, покупая хлеб и пачку «Беломора», сунул продавщице пятьдесят рублей. Через неделю бригадир, размахивая газетой, орал:
В глухой тайге под Томском геолог Артем Сазонов наткнулся на странный окаменелый объект в расщелине у реки Чулым. Его напарник, ветеран-буровик Геннадий «Гена» Михалыч, усмехнулся: «Опять твои камушки? Дров бы лучше нарубил». Артем отколол кусок скребком — под слоем грязи блеснула синеватая скорлупа. Вечером у костра, пока Гена чинил сломавшуюся лебедку, Артем позвонил коллеге из Новосибирска:
Сергей копошится в мастерской на Литейном проспекте, пытаясь дописать портрет покойной Елены. На мольберте — её незавершённый профиль с родинкой у виска, палитра засохла ещё в прошлом году. «Ты как сквозь туман меня видишь», — всплывает её фраза за завтраком, когда он в сотый раз поправлял свет на её лице. После похорон женится на Ольге, фармацевтке с Васильевского: она таскает в квартиру коробки
Алиса, в розовой служебной жилетке с пятном от капучино на рукаве, вытирала стойку в кафе на Старом Арбате. Марк, с гитарой за спиной и потёртым пледом в рюкзаке, заказал эспрессо и спросил: «Выключатель в туалете всё ещё бьёт током?». Они столкнулись у раковины, когда она несла поднос с грязными чашками, а он поправлял расстроенную струну. Вечерами он играл в подвале рядом с Третьяковкой, где
Саша ворочал коробки с принтерами в подсобке магазина «ТехноМир» на Уралмаше. Витя, в рваной куртке с пятном от кофе, щелкал семечки у кассы. «Опять инвентаризация, блин. Директорша на днях приедет — нам крышка», — Саша вытер лоб рукавом. Витя махнул рукой: «Да ладно, с кем не бывает? Скажем, крысы сожрали». На камере над входом мигал красный светильник — она не работала с прошлой зимы. В
Дарья Кирилловна, 72 года, переезжает в полузаброшенный дом в деревне Черёмушкино после того, как сын продал её московскую квартиру. Узкая железная кровать, треснувшая печь, обои с блеклыми ромашками — всё напоминает о детстве, которое она провела здесь до отъезда в город. По утрам она собирает крапиву у колодца, варит варенье из одичавшей смородины. Сосед Николай Петрович, в засаленном картузе,
В провинциальном городке под Тобольском следователь Антон Кораблёв, переведённый из Москвы за конфликт с начальством, расследует смерть рыбака, чьё тело выловили в сетях вместе с браконьерским уловом кеты. Местная участковая Марина Соколова, в прошлом биолог, ведёт его через заснеженные причалы к лабазам, где ворованную икру сбывают перекупщикам: *«У нас каждый второй знает, как разделывать рыбу,