В Риме, на узкой улочке возле площади Кампо-де-Фьори, 22-летняя София Манчини моет посуду в семейном кафе *Alba*. За стойкой её отец, Лука, ворчит: «Сколько раз повторять — не переливай эспрессо, клиенты не глупые». Она прячет в карман фартука потрёпанный блокнот с набросками стихов. По вечерам София забирает младшую сестру Марию из школы, где та рисует мелом на асфальте перевёрнутые зонтики:
Филли, рыжеволосая девушка в потёртой кожаной куртке, чистила блендер в кафе на углу улицы Каррер-де-Парадис в Барселоне. В кармане её фартука лежал старый фотоаппарат «Зенит», найденный в коробке с испорченными мандаринами. После щелчка затвора на плёнке проявился силуэт незнакомого магазина с неоновой вывеской на кантонском диалекте. Вместо грохота посуды Филли вдруг услышала гудки парома
Мария Капассо, 22 года, каждое утро открывает пекарню дяди Карло на узкой улочке в Неаполе. Запах корицы и жжёного кофе смешивается с криками рыбаков на рынке Сан-Фердинандо. Она прячет способность видеть призраков: вчера, разминая тесто, заметила тень матери в углу кухни. «Перестань пялиться в стену, — шипит дядя, зажигая третью сигарету. — Клиенты ждут корзины с зепполе». Мария бормочет:
Паоло зажимает плечом телефон, разбирая коробки в гостиной дома на Via San Nicolò. Пыль оседает на его рубашке, когда он достает пачку писем с подписью «Клаудия, 1987». Анна, вскрывая ножом заржавевший замок комода, натыкается на фотографию: их отец стоит с незнакомкой у причала Триеста. «Ты помнишь, как он каждое утро уходил в порт?» — спрашивает она. Паоло молчит, перечитывая строку: *«Если
Дино, седовласый священник в потертой сутане, каждое утро поправляет треснувшие ступени у порога церкви Сан-Лоренцо. Он ворчит на рыжебородого Донато, который вместо утренней молитвы развешивает гирлянды для вечернего концерта: «Ты превращаешь дом Божий в цирк!» Донато, доставая из кармана жвачку, парирует: «Лучше полный зал с гитарой, чем три старушки, засыпающие под псалмы». Их спор прерывает
Даниэль Антоньяни, учитель литературы в римской школе, каждое утро пересчитывает ступеньки у входа — ровно 14. Если сбивается, начинает сначала. Его кабинет на третьем этаже пахнет старыми книгами и лавандовым освежителем. На столе — три ручки, выровненные параллельно краю. Коллега Мартина Бьянки, историк в мятом пиджаке, часто застает его за этим ритуалом: «Опять в кабинете застрял? Уже звонок
Лиза, девушка из неаполитанского квартала Скуорпианелло, работает в химчистке за углом от пьяццы Джустиниани. Каждое утро она протирает стекла витрины тряпкой с разводом, пока ее мать кричит с балкона: *"Съешь хоть кусок фокаччи, а то опять до вечера не дождусь!"* Карло, адвокат из семьи владельцев оливковых плантаций в Апулии, заходит в ту же химчистку с пятном от эспрессо на лацкане
В пригороде Рима двое друзей, София и Лука, роются в подвале заброшенного кинотеатра "Стелла". София, в потёртой кожаной куртке, находит коробку с VHS-кассетами 80-х. "Смотри, тут что-то написано красным — *Лидия не ушла*", — тычет пальцем в надпись. Лука, закатывая глаза: "Опять твои бредни". Вечером у него в гараже, пахнущем машинным маслом, они подключают старый
Карло, архитектор из Милана, три дня подряд забывает забрать восьмилетнюю Софию из школы. Учительница звонит Беатриче, которая в это время пытается доделать репортаж о коррупции в мэрии. «Ты хоть помнишь, как выглядит твоя дочь?» — шипит она в трубку, пока София рисует на парте кота в жёлтом свитере. Вечером Карло, пахнущий растворителем от макета, варит пасту, но Марко, пятнадцатилетний сын,
Донато Карди врывается обратно в Калабрию после десяти лет в Милане, где торговал подержанными машинами. Его старый дом в Реджо-ди-Калабрия теперь полуразрушен, крыша протекает, а на кухне пахнет плесенью. В баре «Ла Скалия» он сталкивается с Чезаре Манфреди, местным боссом, который жует жареные артишоки и бросает: «Ты думал, мы забудем, как ты сбежал с деньгами от Сартори?» Донато, поправляя
Лука Фульчи, детектив из римского отдела по борьбе с арт-преступлениями, натыкается на поддельную копию этрусской вазы в лавке на Via Margutta. Владелец, старик в клетчатом пиджаке, бормочет: *«Это из коллекции Марко Вентури, сам видел сертификат»*. Лука замечает следы современного клея под слоем патины. Параллельно в Лондоне Эмили Картер, внештатный журналист с татуировкой компас на запястье,
Лука, 24 года, разливает эспрессо в крохотной кофейне на углу пьяццы Навона. Запах жареных зерен смешивается с дымом от мопедов. София, новенькая официантка с выцветшим розовым хайлайтером в волосах, тычет ему в грудь смятым письмом: «Ты знаешь, где эта мастерская? Папа исчез, когда искал какую-то фреску 16 века». На конверте — пятно вина и адрес: виа деи Кондотти, 7. Лука ворчит про