Лука, 24 года, каждое утро разгружает мешки с кофейными зернами у входа в семейную кофейню «Alba» на узкой улочке Неаполя. В четверг, когда дождь залил мостовую, в дверях появилась София — студентка-архитектор из Милана в промокшем тренче, с картой в руках. «Синьор, это точно Виа-деи-Трибунали? Я уже час кружу — все таблички на стенах облупились», — сказала она, вытирая капли с телефона. Он молча
Амир, палестинец с шрамом на левой щеке, чинит радиоприемник в палатке из голубого брезента. Лагерь Аль-Заатар в Иордании: пыль въедается в кожу, дети гоняют банку по щебню. Его сестра Лейла, в платке с выцветшими розами, торгует на рынке сигаретами из-под прилавка. *"Два динара за пачку, или убирайся",* — бросает она мальчишке, который пытается сторговать дешевле. Ночью Амир ловит
София нашла потрескавшийся блокнот в чемодане деда, заваленном старыми билетами на *вапоретто* и фотографиями Венеции 60-х. На странице с кофейными пятнами была нарисована карта района Кастелло с отметкой у церкви Сан-Дзаккариа. «*Guarda qui*», — позвала она Лео, тыча пальцем в символ в виде крылатого льва. Пока Лео ковырялся в моторе своей *санпьетрины*, они спорили, идти ли ночью к церкви или
В Милане 18-летний Лука, сын владелицы кафе *Biancorosso*, каждое утро протирает стойку тряпкой с лимонным запахом. Его пальцы оставляют разводы на стаканах — из-за врожденной хрупкости костей он не может поднимать тяжелые подносы. В четверг, когда в зале пахло горелым эспрессо, к нему подсела Эрика — студентка из Вены с рюкзаком, заляпанным акварелью. *«Ты похож на того, кто боится разбиться,
Альберто, сутулясь, закуривает «MS» у киностудии «Чинечитта», пока ассистентка Клара тащит кофе в бумажных стаканчиках. «Опять эти дурацкие реплики, — бормочет он, разминая страницу сценария, — кто вообще так говорит? „Синьора, ваша шляпа улетает“ — бред». Режиссёр Лука, поправляя шарф, кричит через площадку: «Сорди, хватит ныть! Третий дубль — и марш в павильон, там твой костюм с печеньем
Марко, детектив из участка на окраине Рима, копался в отчетах о кражах: пропадали старые карты и серебряные подсвечники из лавок возле Пьяцца Навона. В одной из них он нашел затертый дневник с зарисовками крылатых змей и треугольников, пронзенных стрелами. «Смотри, Анна, — ткнул пальцем в страницу, — такие же символы висели в мастерской того художника, который исчез в прошлом месяце. Говорил про
Эмилия, немка в потёртой кожаной куртке, привезла урну с прахом отца к причалу в Широке-Варе, где он ловил раков в детстве. Рядом Марко, хорват с обветренным лицом, допрашивал рыбаков о брате, исчезнувшем после шторма: «Говорят, его сеть порвали. Но где тогда тело?» Артан, косовар в мятом жилете гида, предложил Эмилии лодку за 20 евро, пряча под сиденьем свёртки с контрабандными сигаретами. В
Марко, 27 лет, чинит старые мопеды в гараже за автострадой А1 под Римом. Его сестра Луиза, в зеленом фартуке с пятнами оливкового масла, тащит ему термос с эспрессо: «Твой Сильвио звонил. Говорит, если «Веспу» не доделаешь к пятнице, выбросит её на металлолом». В углу гаража — плакат с облезлым Тото Кутуньо, гирлянда из перегоревших лампочек. По вечерам Марко ездит на рынок Траяна, меняет
Лука Соррентино, 16 лет, пропал после тренировки по футболу. Его мать, Роза, нашла рваный рюкзак с учебниками и потёртый телефон возле старой мельницы на окраине городка. Комиссар Виола Марино, переведённая из Милана, осматривает место: грязь на ботинках, запах мокрого камня, трещины на стене. Инспектор Ломбардо, местный, щурится от солнца: *«Здесь каждый второй подросток сбегает на выходные.
Аханна, рыжеволосая девушка с шрамом на левой щеке, работает в семейной кондитерской в приморском городке Кастелламмаре. Запах миндальной пасты и жженого сахара смешивается с соленым ветром, когда она находит в подвале старую коробку с письмами на сицилийском диалекте. *«Кто такой Сальваторе Галло?»* — спрашивает она бабушку Марту, разбирая потрескавшиеся фотографии 1943 года. На снимке — мужчина
В маленьком приморском городке Лигурии семья Купьелло — Лука, София и их младший брат Марко — пытается спасти пекарню после смерти отца. Антонио оставил долги, а дровяная печь треснула. Лука, устроившись грузчиком в порту, прячет квитанции за муку под ковриком в фургоне. «Кредиторы придут через неделю, — София разминает тесто, — а ты опять везешь хлам со свалки?». Марко, 14 лет, рисует мелом на
Лука, стеклодув с улицы Кампо-Сан-Поло, нашёл в треснувшей бутылке, выловленной из канала, пожелтевшую карту с отметкой у церкви Сан-Джеремия. "Смотри, Клара, тут символ — как на гербе моей бабушки", — провёл пальцем по водорослям, прилипшим к пергаменту. Его соседка, реставратор икон из мастерской на Рио-Тера-Антико, достала лупу: "Это не чернила… Кровь. И датировано 1612-м".