Дэнни, водитель потрёпанного синего такси с трещиной на лобовом стекле, каждый день объезжал переулки Колабы. В салоне пахло старым кожаным сиденьем и жареными *пакора*, которые он покупал у уличного продавца возле кинотеатра Regal. Однажды вечером рыжеволосая женщина в жёлтом сари, назвавшаяся Рией, оставила в машине кожаную сумку. «Завтра заберу», — бросила она, исчезнув в толпе у рынка
Али, вор в потрёпанном зелёном халате, пробирается через пересохший арык в Багдад. На базаре вместо криков торговцев — тишина: лавки закрыты, на стенах висят приказы Джафара с красной печатью. У развалин гончарной мастерской старик Хасан чинит разбитый кувшин. «Султан в темнице, Зейнаб в золотой клетке во дворце, — бормочет он, не глядя на Али. — А ты зачем вернулся? Узбекские солдаты Джафара
Радж, 17 лет, чинит мопеды в гараже на окраине Мумбаи. Его отец, Амит, сидит на ржавой койке во дворе, растирает опухшие колени — последствия аварии на стройке три года назад. Вечерами Радж забирает из школы младшую сестру Прию, покупает ей самсу у уличного торговника. «Завтра в порту будут бои. 5000 рупий за раунд», — говорит Викас, сосед по бараку, пока они чинят пробитое колесо. Радж молча
Аравинд, парень из крошечной пекарни в переулке возле рынка Чор-Базар, каждое утро разгружал мешки с мукой, пока его сестра Пратибха жарила самосы. Однажды он заметил Малику, студентку медицинского колледжа, которая торговалась со старухой за связку имбиря. «Тридцать рупий за такую горсть? Вы же меня совсем разорить хотите!» — смеялась девушка, поправляя кончик ярко-желтого сари. Аравинд, вытирая
В Мумбаи, на оживлённом рынке Кроуфорд, Ниша Шарма поправляла стопку сари с вышивкой, пока её мать торговалась за цену с клиенткой. В это время Прем Малхотра, сын владельца текстильной фабрики «Шри Лакшми», грузил мешки с хлопком в грузовик. Их взгляды случайно встретились, когда он, споткнувшись о ящик, рассыпал пряжу. *«Слепой что ли?»* — фыркнула Ниша, подбирая моток ниток. *«Извините, не
Раджеш, водитель с рыжей бородкой и вечно мятым пиджаком, каждое утро начинал с проверки старой белой Toyota у подъезда хрущёвки в районе Дадара. Его работодательница — Мира Капур, дочь владельца текстильной фабрики, в семь утра уже диктовала секретарю по-английски: *«Скажи менеджерам: если к пятнице не снизят затраты, уволю всех»*. Раджеш в это время глотал лепёшку с картошкой, приготовленную
Рави, 19-летний студент из Мумбаи, находит в коробке из-под чая, оставленной покойным отцом, пачку документов с печатями «СтройКорп». Среди бумаг — фотографии полуразрушенной школы в трущобах Дхарави и распечатанные смс-сообщения с угрозами: *«Передай жене – хоронить тебя будет не на что»*. Сестра Мира, работающая медсестрой, уговаривает его не лезть в историю: «Папа умер от сердечного приступа,
Анита Патил сбегала с утренней смены в душной чайной лавке, пряча потрёпанные кроссовки под прилавком. Её отец, Рамэш, ловил дочь за рукав выцветшего сари: «Опять к этим *гандхам* с гирляндами из битого стекла?» — кивал на заброшенный склад за вокзалом, где она репетировала. В углу, между ржавыми бочками, висело зеркало, собранное из осколков, которые Анита находила на мусорных кучах. «Папа,
В Мумбаи Рохит Шарма, менеджер среднего звена в компании по производству пластика, влезает в долги, чтобы оплатить лечение отца. Его жена Сумми, парикмахер-самоучка, копит на салон, пряча деньги в жестяной банке из-под печенья. Однажды Рохит, опаздывая на встречу с кредитором, сбивает на мокрой дороге старика на велосипеде. «Проехал пять метров, прежде чем остановился. В зеркале — темный силуэт,
В деревне Майсор, затерянной среди рисовых полей, старик Шива спорит с сыновьями из-за раздела земли. Старший, Раджа, хочет продать участок под отель: *«Здесь туристы с деньгами приедут, а ты все за грязь цепляешься!»* Младший, Виджай, противится — боится, что отец умрет от злости. Сестра Манджу моет посуду в углу, ворчит: *«Когда вы перестанете орать? Мне завтра на ткацкую фабрику в шесть, а вы
Хасина, дочь прачечника из Дхоби Гхат, втягивается в криминал после убийства отца, Абдула, чье тело нашли в грязном канале с разрезанным горлом. "Ты думаешь, слезы вернут его?" — бросает она младшему брату Ибрагиму, разбивая глиняный кувшин с водой. Через месяц выходит замуж за Джаведа, мелкого ростовщика с улицы Мохаммед Али, чьи связи с контрабандистами кожей превращают лачугу семьи в
Чхатрасал, пятнадцатилетний парень из деревни под Раджастаном, каждое утро начинал с тренировок с отцом — Чатрой Салом, чьи руки были покрыты шрамами от старых сражений. Вместе они чистили кукурузное поле, а по вечерам отец показывал ему приёмы с *гада* — тяжёлой деревянной палкой. «Когда я уйду, ты станешь щитом для матери и сестры», — говорил он, поправляя тюрбан на голове сына. Лалита, мать