Мира, 17 лет, копошится в подвале старого дома в Ченнаи, разгребая коробки с потрепанными сари и разбитыми глиняными горшками. Завалы накопились после смерти прабабушки, а теперь мать Сумья требует убраться перед Дивали. В груде хлама девушка натыкается на книгу в кожаном переплете с выцветшей надписью на санскрите: "Навараса". "Пап, это твои старые штуки?" — кричит она отцу
Раджеш с сестрой Прией ютились в двухкомнатной хрущёвке на окраине Мумбаи, где обои отклеивались возле вечно забитого раковины. Он щёлкал калькулятором, подсчитывая долги за электричество, пока Прия разбирала украденные мобильники на столе, застеленном газетой «Таймс оф Индия». «Операция маме — 2,5 лакха, а у нас даже на аренду не хватает», — бросил он, вытирая пот со лба тряпкой. Прия, затянув
Амит, худощавый паренёк в выцветшей рубашке, каждое утро пробирался через заросли сахарного тростника к полуразрушенной школе. Там его ждала Прия — она носила стеклянные браслеты, доставшиеся от бабушки, и вечно спорила с учителем географии: «Почему в учебниках нет карты *нашей* реки?» Заброшенный храм с облупившимися слонами на стенах стал их тайной мастерской — смешивали краски из куркумы и
Викрам, 27-летний автомеханик из переулка возле рынка в Мумбаи, копался в ящике с ржавыми инструментами в гараже отца. В углу, под промасленной тряпкой, он нашёл потёртую кожаную маску с треснувшим позолоченным орнаментом. «Это чьё?» — спросил он, показывая отцу Раджешу, который резко отвёл взгляд: «Выбрось. Не наша история». Вечером, протирая маску влажной салфеткой, Викрам заметил, как узоры на
В деревне Шивапур 17-летний Раджа находит в развалинах старого храма треснувший медный медальон с изображением богини Кали. Его сестра Мира, чинящая сети на веранде, замечает символы на артефакте: *"Это не просто украшение. Смотри, тут как будто карта… или инструкция"*. Местный торговец пряностями, Гопал, узнав о находке, шепчет: *"Такие штуки лучше бросать обратно. В 80-х двое из
В переулках Дхарави, Мумбаи, 17-летняя Сайна развозит посылки на потрёпанном мопеде «Херо», задевая ведро с краской у уличного художника. Её отец, Раджеш, лежит в однокомнатной квартире на матрасе с выгоревшим цветочным принтом, пьёт чай с кардамоном из жестяной кружки. «Опять гоняла как угорелая?» — хрипит он, поправляя очки с заклеенной скотчем дужкой. «Иначе не соберу на твои таблетки к
В Мумбаи Радж, 28-летний грузчик со шрамом на правой руке, каждое утро заваривает чай в жестяном чайнике перед сменой на стройке у доктора Шармы. Его младшая сестра Мина, которая тайно учится на программиста в интернет-кафе, находит в старом чемодане отца письма с печатью «Агра, 1998» — в них упоминается земельный участок, где сейчас возводят элитный жилой комплекс. За обедом из лепешек с карри
Джагадиш, худощавый парень в очках с потрепанным рюкзаком, каждый день толкается в автобусе №47 до инженерного колледжа в Хайдарабаде. Его отец, Шекхар, ремонтирует холодильники в крохотной мастерской возле рынка Чарминар и грозится выгнать сына из дома, если тот не забросит «глупости со стартапами». После лекций Джагадиш задерживается в кафе «Масала-брейк» с одногруппником Рохитом: они пишут код
Сонам Гупта, живущая с отцом-инвалидом Раджешем и младшей сестрой Прией в ветхом доме на окраине Дели, ворует украшения у соседки миссис Шармы, притворяясь сантехником. "Трубы опять протекают, нужно проверить", — бросает она, надевая потрёпанную униформу, пока старушка возится на кухне с чаем. Деньги от продажи золота она прячет в жестяной банке из-под печенья, зарытой под манговым
В Ченнаи ветеринар Адитья находит в телефоне погибшей жены Шрути видео с митингом против застройки района Аша Нагар. На записи — местный политик Викрам Сингхания, угрожающий активистам. Адитья приходит в полицейский участок с обгоревшим блокнотом Шрути, где зачеркнуты цифры «200», но инспектор Раджан отмахивается: *"Сгорела в случайном пожаре, не усложняй"*. По ночам Адитья
Амрита, хирург из больницы в Ченнаи, заметила, что у пациентов с якобы обычной лихорадкой на рентгене проявляются странные тени — как будто внутренние ожоги. "Слушай, Раджеш, это третий случай за неделю. Смотри — здесь ткань будто выжжена кислотой", — бросила она коллеге, пока они пили кофе из пластиковых стаканчиков в подсобке. Тем временем Викрам, журналист из Дели, копался в архивах
Мира, 17 лет, дочь владельца лавки специй в переулках старого Мумбаи, каждое утро развешивает гирлянды из сухого перца чили на ржавые крюки над прилавком. Её старший брат Радж, в засаленной футболке с выцветшим логотипом крикетной команды, грузит мешки с куркумой на моторикшу, ворча: *"Папа хочет, чтобы к дивали всё было готово. Если опоздаем — сам будешь перед ним извиняться"*. По