В Медельине, в квартире над шумным рынком Пальмиры, сестра Камила, 17 лет, чинит старый транзисторный радиоприемник, пока ее брат Хуан, 23 года, разгружает ящики с бананами у грузовика. По вечерам они слышат голоса из радио — обрывки чьих-то разговоров на испанском и языке уитотов. «*Этот старик с третьего этажа опять свой магнитофон включает*», — ворчит Хуан, вытирая пот с шеи. Но когда Камила
В провинции Шаньдун, 1941 год. Линь Фэн, механик с обожжёнными от угля руками, каждое утро проверяет паровоз №76 перед рейсом в Цзинань. Его напарник, Чэнь Сяо, 19 лет, в рваной куртке, спорит о неисправном тормозном шланге: *"Шланг как твоя бабушка — дырявый и трещит. Без заплаток не вытянем"*. На станции Люйшунькоу бригада из пяти человек грузит мешки с рисом, пряча под ними ящики с
Матеуш, парень в засаленной куртке, копался в двигателе «Полонеза» в гараже на окраине Познани. В кармане — смятая пачка «Мальборо», на столе — холодный чай в стеклянной банке. Клиентка в рыжем парике нервно спросила: *«Сколько еще?»* Он потянулся за ключами, и вдруг увидел вокруг нее зеленоватое мерцание, как от экрана старого телевизора. Позже, в «Жабке» — местном баре с линолеумом в трещинах —
В горной деревне возле Патр местный учитель Димитрис Маврогенис прячет раненого партизана в погребе школы. Его сестра Элени, медсестра в разбомбленном госпитале, передает ему бинты, выменянные на оливковое масло: «Если найдут следы крови на полу, нас повесят вместе с детьми». По ночам Димитрис встречается с капитаном Андреасом Ксеносом в руинах церкви Св. Георгия — тот требует списки
Йошио Онода, японец с потёртым блокнотом и привычкой теребить шарф, приезжает в Париж после звонка от Эмили Лефевр — дочери археолога, пропавшего в Камбодже. В её квартире на Монмартре, пахнущей кофе и масляными красками, он находит карту с пометками «Сиемреап» и обрывок письма: *«Они знают про храм, но не про тоннель»*. Перебравшись в Брюссель, Йошио роется в архивах Музея Африки, пока
Лиза, с синяками под глазами от ночных бдений над формулами, таскает из библиотеки стопки книг по квантовой физике. Её соседка по общаге в Перми, Аня, вечно ворчит: «Опять лампу до трёх не выключала? Я через стену слышала, как ты скрипела маркером по доске». По утрам они толкаются на кухне: Лиза разводит растворимый кофе с сгущёнкой, Аня жарит глазунью на скрипучей сковородке, оставшейся от
В варшавской пекарне на улице Миодовой Анна Зильберт, 54 года, замешивает тесто, поправляя очки, заляпанные мукой. Каждое утро она разгружает мешки с рожью, ворча на подмастерье Янека, который вечно опазывает из-за ночных посиделок в пивной "Под козой". В углу за столом ее сестра Марта, бывшая учительница, чистит картошку, бросая реплики о подорожавшем сахаре: «Вчера за кило отдала, как
Джейк, бывший военный с татуировкой змеи на запястье, и Лина, студентка-программистка в потрёпанных кедах, случайно сталкиваются в закусочной «Красный фонарь». Она роняет блокнот с координатами заброшенного завода на окраине Чикаго, он поднимает его, замечая на страницах шифры и отметки вроде *«19:30, зона D, перекресток труб»*. «Ты тоже в их списке?» — Лина хмурится, доставая из рюкзака старый
Войтек Вышиньский, слесарь с завода в Кракове, каждое утро заваривает чай в жестяном термосе, пока его сосед Якуб жалуется на цены в местном *Żabce*. После смерти брата Матеуша, чье тело нашли в Висле с петлей из колючей проволоки на шее, Войтек три месяца прячет под кроватью старую карту с пометками: адреса, имена *«ночных бизнесменов»* — Свежий, Брыль, Ковальчик. В обеденный перерыв на фабрике,
В Лондоне, сентябрь 1940-го: Энид Блайтон, автор детских книг, в перерывах между бомбежками пишет письмо издателю — просит добавить в новые главы «Великолепной пятерки» описание эвакуации детей из города. Тем временем капрал Джек Харрис из 3-й пехотной дивизии, закопавшись в грязи под Дюнкерком, царапает карандашом открытку жене: «Кэт, если вернусь, первым делом вымоюсь в ванне до розовой кожи.
Сашка, худощавый парень из-под Тулы, впервые надел шинель в октябре 41-го. Его друг Петрович, бывший тракторист, учил крутить самокрутки из газетных обрывков: «Тут главное — не язык приклеить, а то вместо дыма кровь хлебнешь». Их рота рыла окопы под Смоленском, мерзлая земля звенела под ломами. Командир Лысенко, с обмороженными ушами, орал: «Копайте, пока фрицы не решили, что мы кроты!» По
Юки, с залысиной на виске от постоянного натяжения резинки для волос, находила обрывки газет 1987 года под полом кабинета химии. «Смотри, Хикару, тут про ту аварию на заводе «Красный рассвет» — все погибшие были нашими ровесниками». Хикару, не отрываясь от монитора с картой геомагнитных аномалий, бросил в сторону пачку растворимого кофе: «Их кости до сих пор в дренажных трубах. Я проверял
