Алексей Кораблёв, следователь из Екатеринбурга, копается в деле о трёх телах, найденных возле Трансмашзавода. У жертв — разрезы в форме спирали на ладонях, а в желудках куски мела с цифрами. Патологоанатом Марина, затягиваясь сигаретой в морге, тычет в экран: «Смотри, Кораблёв, символы как у той секты из 90-х — «Слепые Зори». Ты их тогда закрыл, а теперь они, что, вернулись?» Алексей игнорирует
Бобби Аксельрод в кожаной куртке ругается по телефону с трейдером из своего хедж-фонда Axe Capital, пока мотоцикл мчит его через пробки Мидтауна. В офисе на 45-м этаже Лара, его жена, перебирает счета за частную школу для детей и спрашивает секретаршу: «Где чек на яхт-клуб? Бобби опять забыл подписать». Чак Роудс, окружной прокурор с кофе-стайном в руке, втискивается в переполненный лифт здания
Гленн, бывший страховой агент из Сан-Диего, просыпается после аварии с головой, пришитой к собственному заду. Его жена Изабель, медсестра с татуировкой дельфина на запястье, пытается помочь ему адаптироваться: переделывает кухонные стулья, вырезая дыры для его шеи, но Гленн ворчит: «Теперь даже кофе холоднее моего настроения». Он передвигается на самокате, цепляясь за поручни в автобусе, пока
Джин-а, студентка факультета биотехнологий, просыпается в общаге с зеленоватым оттенком кожи и гниющей левой рукой. Она заматывает руку пищевой пленкой из кухни соседки Ми-ён, придумывая отмазку про аллергию на чистящее средство. Вместо завтрака — банка собачьей тушенки из-под лестницы, которую она глотает, не разжевывая. На лекциях прячется за толстовкой с капюшоном, шепча одногруппнику Со
Лусия Моралес, 17 лет, втирает пятно от грязи на джинсовой куртке, пока её младший брат Эмилио ковыряет палкой в илистой луже у старого причала. Их дом в деревне Сан-Херонимо, затерянной среди испанских болот, пахнет сыростью и жареным миндалем — бабушка Марта вечно что-то жарит на кухне. «Опять полезешь в трясину?» — бросает Лусия, заметив, как Эмилио прячет в рюкзак верёвку и фонарик. Он
Канеки, с седыми прядями в волосах, прячет лицо под капюшоном, пока Тоука разгружает ящики с кофейными зернами в подсобке «Антейку». Он щупает консервную банку в кармане — просроченные сардины, единственное, что не вызывает рвоту. «Ты опять не спал?» — бросает Киришима, вытирая руки о фартук. В ответ — молчание. Ночью на заброшенной стройплощадке возле станции Итигая он тренирует кагуне, разрывая
Ливия, 16 лет, копается в рюкзаке с потрепанными учебниками и банкой засохшей акриловой краски. За окном школы — тосканские холмы, усыпанные кипарисами. В подвале заброшенной церкви Сан-Микеле она находит медный амулет с выгравированным черепом. «*Non toccarlo, è maledetto*», — шипит одноклассник Марко, но Ливия прячет находку в карман красного плаща. Ночью, при свете дешевой гирлянды из
Люк, продавец в брюссельском книжном «L’Oiseau Noir», каждый вечер пересчитывал монеты из кассы, пока не заметил Эмили — девушку, которая пятый день подряд листала альбом с гравюрами Гойи, не покупая его. Ее пальцы были испачканы углем, а на левой щеке — мазок синей краски. «Тебе проще украсть его или все-таки решишься заплатить?» — спросил он, указывая на ценник. Она рассмеялась: «Жду, когда ты
Марко, слесарь с завода в пригороде Турина, каждое утро покупает эспрессо у киоска напротив проходной. В среду, разбирая старый конвейер, он натыкается на свёрток с пожелтевшими письмами 1978 года — в одном упоминается его отец, погибший при неясных обстоятельствах. «Почему мать говорила, что он умер от болезни?» — бормочет он, разглядывая фото с демонстрации, где в толпе мелькает лицо отца.
Ганеш возвращается в старый квартал Хайдарабада после смерти отца-рикшера. В кармане — смятая фотография 1995 года, где он стоит с отцом у лавки с джута-кирпичами. Мать, Шантамма, мешает рагу на керосинке: *«Братья Каматхи требуют 3 лакха за старый долг. Сказали, разбить тебе колени, если не отдашь»*. Ганеш молча закуривает биди, смотрит на треснувшую плитку в углу — там спрятаны ключи от
Мария копаласъ в коробке с бабушкиными вещами на чердаке дома в Катаянокка, когда нашла конверты с эстонскими марками. Письма 80-х пахли сыростью, адрес — улица Пикк, 13, Таллин. «Ты знаешь, кто такой Арво?» — спросила она у Юхана, соседа-студента, разглядывая фото мужчины в советской военной форме. Тот потянулся за кофе, пролив каплю на свитер: «Мой дед возил контрабанду на пароме «Викинг Лине».
Агнес, бывшая журналистка из Берлина, натыкается на старые письма в чемодане покойного деда — Ханса. В них упоминается «Операция «Серебряный ветер» 1944 года и женщина по имени Лора, которая исчезла после взрыва в порту Стокгольма. Агнес едет в Швецию, подделывает документы в архиве, выдавая себя за студентку-историка. В кафе на набережной информатор, щурясь от дыма сигареты, роняет: «Лора не
