Джейк Морено, бывший механик с татуировкой змеи на предплечье, приезжает в родной Техасский городок Марта после семи лет отсутствия. В трейлере покойного отца он находит конверт с $15 тыс., перевязанный резинкой от долларовых купюр, и записку: «Для Лоры. Не задавай вопросов». Его сестра Лора, работающая медсестрой в местной клинике, отрезает: «Папа последние два года перевозил грузы для
Айви Морган, пятнадцать лет, каждое утро натягивает чёрные лосины с дыркой на колене и завязывает волосы в тугой пучок. Её партнёрша Бин Картер, такая же старшеклассница, вечно опаздывает на репетиции в спортзал школы «Рузвельт». «Опять застряла у мусорных баков с голубями?» — бросает Айви, поправляя скотч на потрёпанных кроссовках. Бин, жуя жвачку, плюхается на пол, чтобы растянуть мышцы: «Ты
Айви, в очках с фиолетовой оправой, всегда носила с собой диктофон для записи «аномальных звуков». Бин, ее соседка по парте, рисовала комиксы на обложках тетрадей — вчерашний был про летающего пса-привидения. После уроков они застряли в библиотеке, разбирая коробку с архивными фото 60-х. «Смотри, тут тот же коридор, но без мемориальной доски», — Айви тыкала пальцем в потрескавшийся снимок. Бин
Мартина, 27 лет, работает в крошечном кафе на Via Appia, разливает эспрессо для таксистов и студентов. Однажды утром Лука, клиент с облупленной татуировкой орла на шее, оставляет под чашкой записку: *«Твой брат должен 15 тысяч. Приходи сегодня в гараж на Via Ostiense – разберемся»*. Вечером она находит в его мастерской полуразобранный мопед, пахнущий бензином и лавандой из дешевого освежителя.
Лиза Морган приезжает в родной Кингстон после смерти отца, Томаса, и сразу лезет в забитый коробками гараж. В ящике с инструментами она находит конверты с пометкой «Клара» — имя матери, умершей двадцать лет назад. Ее брат Джейкоб, разбирая бумаги в кухне, отмахивается: «Не время копаться в старом хламе». Но Лиза замечает в письмах даты, которые идут *после* смерти матери. «Ты слепой? — тычет она
Элла Моррисон, 27 лет, три года проработала в закусочной *Sunny Side Up* на окраине Колумбуса. Утро начинала с подгоревшего кофе из треснувшей кружки с надписью *«Лучшая мама»*, которую стащила из посудомойки после ночной смены. В четверг, когда кондиционер снова сломался, а повар Рико бросил на стол конверт с пятничными чеками, она заметила среди них письмо с печатью юридической фирмы из
Эдвин, сорокалетний водитель грузовика с завода *Dzintars*, разгружал ящики с дезодорантами, когда позвонила сестра Лайма. «Они опять приходили, — прошептала она, — оставили газету с обведённой статьёй про долги. Там цифра… 17 000». Он вытер ладонь о засаленную куртку, разглядывая пятно от кофе на водительском сиденье. На следующий день, заехав к ней в хрущёвку на Краста, Эдвин нашёл в почтовом
**Первый абзац:** Ада, продавщица в лагосском рынке «Балеву», прячет пачку найр в жестяной банке из-под леденцов, пока её муж Чике спорит с соседом из-за долга за генератор. «Ты думаешь, я не вижу, как ты пересчитываешь мои деньги?» — шипит Ада, разбирая коробки с дешёвыми китайскими фонариками. Чике, водитель «данфо», неделями врёт, что ремонтирует разбитый бампер, но Ада замечает следы помады
Лиза Андерссон копалаcь в коробках с хламом на блошином рынке в Гамла Стане, когда наткнулась на фотоаппарат «Практика» с царапиной в форме полумесяца на объективе. Внутри кассеты — пленка, частично засвеченная. Проявив снимки в подвале своей съемной квартиры на Сёдермальме, она увидела силуэт девушки в пальто 60-х, повторяющийся на каждом кадре. "Ты кто, черт возьми?" — пробормотала
Марк, владелец полузаброшенного кинотеатра «Люмиьер» в Бруклине, каждую субботу вручную чинит 35-миллиметровый проектор 1960-х годов. Его сестра Лиза, студентка факультета кино, притаскивает пиратские копии артхаусных фильмов: «Снова ставишь это французское уныние? Люди приходят за попкорном, а не за философией». В зале на 25 мест — треснувшие кресла, запах старой пыли и три постоянных
Эмили втиснула пачку бумажных салфеток в сумку, пока Джеймс возился с гирляндами над камином паба «Корона и якорь». «Ты уверен, что гиацинты не выглядят как помидоры?» — спросила она, разглядывая оранжевые цветы, присланные вместо роз. Он не ответил — флорист из Брикстона снова сбросил звонок. За окном грохотали грузовики, везущие стулья для завтрашней церемонии у церкви Святой Бригитты. В углу
Дилэни, 28-летний бармен из Торонто, каждую среду после смены в баре «The Rusty Anchor» заходит в кофейню на Dundas Street. Там он встречается с Авой, студенткой-архитектором, которая всегда заказывает латте с кленовым сиропом. «Ты опять в этой рубашке?» — смеётся она, указывая на пятно от соуса для крыльев на его рукаве. Он парирует: «Это мой фирменный стиль. Называется *запах луковых колец и
