Артём, Никита и Степан, братья из Костромы, получили письмо о наследстве от дяди-отшельника — гараж в Люблино. Билеты на электричку взяли в долг под расписку, ехали восемнадцать часов, жевали варёные яйца и чёрный хлеб, завернутый в газету «Советский спорт». «Там хоть печка будет?» — спросил Никита, вытирая запотевшее стекло рукавом. Степан усмехнулся: «Если повезёт — крыса сдохла не в
Джесси, 17 лет, в рваной кожаной куртке, украл пачку денег из сейфа отца-дальнобойщика. Сбежал на старой «Хонде» через пустыню Аризоны, прихватив Лилу — соседку с розовыми волосами, которая мастерила брелоки из проволоки для продажи на заправке. Они остановились у трейлера её тётки возле озера: пластиковая мебель, запах жареной рыбы, рация на кухне трещала о штормовых предупреждениях. «Ты уверен,
Люка, пекарь с улицы Монторгёй, каждое утро начинал с замеса теста под треск радио. Однажды в муке он нашёл конверт 1987 года — письмо от незнакомки Клод к своему возлюбленному Антуану, где упоминалась спрятанная в трамвайном депо Марселя коробка. Заинтригованный, он показал находку Софи, своей соседке-реставратору, чинившей в мастерской потрёпанный бюст Марианны. «*Ты веришь в совпадения?*» —
Адель, 14 лет, каждое утро подметает полы в библиотеке Сен-Клу, пока её бабка Марсель вяжет у окна, приговаривая: «Не смотри на луну слишком долго — глаза заболят». В старом шкафу с треснувшим стеклом Адель натыкается на дневник лесника 1923 года: «Сегодня снова нашли овец с перегрызенными глотками. Жанетт говорит, это волки, но следы… они на двух ногах». Люк, соседский парень с вечно грязными от
Рё Саэба, частный детектив с репутацией циника, коптит стену своего токийского офиса сигаретным дымом. На столе — груда неоплаченных счетов, пустые банки из-под энергетиков и смятая фотография пропавшего редактора газеты. Клиентка, Каори Макимура, врывается без стука, сдвигая прядь чёрных волос со лба: «Отец оставил записку с адресом клуба в Роппонги. Если завтра его нет, лезу в драку сама». Рё
Тимми, белый барашек с колокольчиком на веревочке, вечно путался в коридорах интерната. В классе мисс Харриет, где пахло мелом и мокрыми варежками, он вечно опаздывал к утреннему перекличку. «Опять проспал? — стучала линейкой учительница-коза. — Сегодня разбираем дроби, а твоя тетрадь в шоколаде!» За соседней партой утенок Освальд хихикал, размазывая кашу по учебнику: «Твой колокольчик в компоте
Лола, рыжая с веснушками, торопится на метро «Тульская» к радиостанции. В кармане джинсовой куртки — смятая записка от Маши, подруги с детства: «После эфира заскакивай, торт испеку, как в пятом классе». В студии микрофон западает, техник Витя ворчит: «Опять кофе пролила, сам чини». Звонок в прямой эфир — мужской голос, с хрипотцой: «Вы сегодня сказали про дождь… а у меня зонт сломан». Лола
Марсель, сорокалетний бухгалтер с вечно мятым пиджаком, каждое утро топчет серые ступени парижского метро, держа в одной руке портфель с отчетностями, в другой — пакет багетов. Дома его ждут близнецы-подростки Люси и Анри, оставляющие на кухне горы немытой посуды, и жена Софи, которая с утра до вечера репетирует роль в любительском спектакле «Гамлет» в гараже за углом. «Ты даже не заметил, что
В рыбацкой деревне Санта-Каталина, штат Герреро, Карлос Мендоса, 27 лет, электрик с потёртым набором инструментов, находит в развалинах церкви кожаную книгу с выцветшими символами. Его сестра Роза, продавщица в лавке *abarrotes*, замечает, что после этого по ночам из дома доносится шум, будто кто-то пересыпает монеты. «*¿Ya revisaste el piso?* — спрашивает она, поправляя платок на голове. — *Aquí
Лейла Моррис, 27 лет, работает в круглосуточной аптеке *Green Cross* на окраине Чикаго. Замечает, что новые таблетки "Vita-9" в синих блистерах вызывают у клиентов странные симптомы: старик в кепке с рыболовными нашивками вдруг начал читать мысли кассирши, а подросток с татуировкой дракона на шее — предсказывать дождь за минуту до грозы. В подсобке, пахнущей лавандовым освежителем,
Эмили, 22 года, разливает латте с пенкой в крохотном кафе на задворках Камдена. За стойкой — потрескавшаяся грифельная доска с меню, запах жженых зерен смешивается с сыростью от вечно подтекающего крана. По четвергам у окна садится Джеймс, 25, с гитарным чехлом, облепленным наклейками психоделических групп. «Ты опять рисуешь крыс на салфетках?» — усмехается он, указывая на эскиз черной дыры,
Анна каждое утро заворачивает в фольгу горячие сырники для соседского мальчишки, Влада, который вечно опаздывает в школу. Она работает в крошечной пекарне у метро «Ботаническая», где вечно путает заказы: «Ты за пирожком с вишней? — Нет, с капустой! — А, точно, у вас собака на аве…». Её квартира в хрущёвке завалена книгами по психологии из секонд-хенда, а вечерами она тайком красит волосы хной в