Аила, коренная женщина из резервации Намгис, замечает Рози, бледную девушку в рваном свитере, которая спорит с парнем у магазина на Commercial Drive. Дождь хлещет по асфальту, а из динамиков кафе доносится хриплый голос Джанис Джоплин. «Эй, тебе помочь?» — Аила подходит ближе, замечая синяк на запястье Рози. Та молча кивает, бросая взгляд на исчезающую спину парня за углом. В автобусе №20 Рози
Венсан, бывший банковский аналитик, втихаря рылся в старых коробках на чердаке, когда Мюриель застала его с квитанцией об увольнении. "Три месяца назад, — прошептал он, разминая в руках бумажку с логотипом банка. — Боялся сказать". Они продали дом в Брюсселе, переехали в съемную квартиру возле вокзала, где по утрам грохотали поезда. Дочь Лена, 16 лет, отказалась везти свои книги в
Шон, лысеющий актер в потёртом свитере, спорит с Лизой у гримерного стола. "Тут должно быть 'сосиска', а не 'котлета'! Как я буду это играть?" — тычет она в страницу сценария, где Дерек, режиссер с наушниками на шее, карандашом исправил реплику. В углу Мэгги, ассистентка с татуировкой дракона на запястье, склеивает картонный холодильник скотчем. Жара из-за сломанного
Светлана Морозова, главный бухгалтер в строительной конторе «СтальМост», каждый день с девяти сидит в кабинете с зелёными стенами, заваленным папками ПКО и актами сверки. На столе — калькулятор «Электроника» с отваливающейся кнопкой «равно», термос с чаем из пакетиков. Директор Аркадий Петрович, в мяной рубашке и с запахом перегара, тычет пальцем в экселевскую таблицу: *«Света, тут НДС не
Мэрайя, в потёртой синей униформе с пятном от кофе на рукаве, каждое утро протирала зеркала в кабинках у автострады №47. Рядом, на парковке грузовиков, Джесси в кепке с выгоревшим логотипом «FastStop» размечал места мелом, пока водители кричали: «Эй, парень, тут за час платят или как?» — «Читайте знаки, дядя», — бурчал он, замечая, как Мэрайя выжимает тряпку в ведро с водой, окрашенной в розовый
Айдар, следователь из Алматы, находит в груде старых дел фото убитого курьера с татуировкой «41» на шее. Рядом — полустертая записка на болгарском: *«Встреча у мельницы в субботу»*. Он звонит Елене, журналистке из Софии, с которой пересекался на конференции год назад. «Ты говорила, твой информатор исчез возле Рилского монастыря? — спрашивает он, перебирая четки левой рукой. — У меня тут детали
В старом квартале Алматы, за треснувшим забором частного дома, разгорается спор между Бауржаном, 35-летним менеджером из банка, и его тётей Айгуль, торгующей кумысом на рынке. Причина — наследство: дом с яблоневым садом, оставленный умершим дедом. «Ты даже не приехал на его сорок дней, а теперь ключи требуешь?» — шипит Айгуль, поправляя платок. Бауржан молча пинает ржавую бочку у входа, замечая,
Айгерим просыпается в пятиэтажке на окраине Алматы от звука льющейся воды — сосед сверлит стену. В холодильнике пусто, кроме банки солёных огурцов и пачки масла с истёкшим сроком. Она натягивает потёртый халат, включает телевизор с треснутым экраном. «Ты опять забыла выключить плиту?» — бросает Арман, её муж, разглядывая подгоревший чайник. «Мне казалось, вода шептала: «Не туши…», — бормочет она,
Линда, 32 года, раскладывает грязные тарелки в закусочной *Бенниз* на окраине Бруклина. В кармане фартука находит потрёпанный красный блокнот с именами: «Маркус — такси, жёлтая куртка», «Элиас — шрам на левой руке, понедельники у автосервиса». В разделе «Контакты» — номер с пометкой «36». Джина, коллега-официантка, щурится: «Опять твоя мать подкинула? Год назад она же пыталась женить тебя на том
Марта «М.» Мисевич, 30-летняя копирайтерша из варшавской хрущёвки, целыми днями корпит над рекламой дешёвых БАДов. Её мать, Ирена, каждое утро начинает с звонка: *«Когда ты уже купишь нормальные туфли вместо этих дырявых кед?»* — бросает она, пока Марта, заливаясь кофе из автомата у метро «Поле Мокотовске», прячет от коллег просроченные счета за свет. По вечерам она тусит с Камилем, своим
В старом варшавском дворе на улице Заменгофа, Зося Краевская обнаружила в подвале чемодан с письмами 1940-х. Ее брат Павел, студент-историк, расшифровывал записи на идише, пока их соседка Ядвига, бывшая медсестра, вспоминала: *"Тут жил часовщик — рыжий, в очках. Уехал в ноябре, оставил кота"*. В кафе "Под лисой" Зося случайно пролила кофе на чертежи реставратора Томаша,
Джейк, лысеющий бармен из Эхо-Парка, в среду обнаруживает, что его друг Лекс заложил обручальное кольцо, чтобы оплатить долги за студию звукозаписи. «Ты вообще представляешь, что Миа убьёт меня, если узнает?» — Джейк тычет пальцем в квитанцию ломбарда, пока Лекс, не отрываясь от гитары, бормочет: «Вернём до пятницы. Или нет». Тем временем Дэнни, младший брат жениха, крадёт ключи от кабриолета
