Джейкоб Митчелл, 17 лет, роется в гараже деда после его смерти — натыкается на коробку с письмами 1983 года, адресованными «Лии» от незнакомого «Эрика». Внутри — ключ от заброшенной аптеки на углу Мейн-стрит. Там он находит дневник с пометками о временных аномалиях: «12:47, дождь, звук поезда — дверь в 1962». Проверяя это, Джейкоб проскальзывает в прошлое, сталкивается с девушкой в плаще — она
Рената, 34 года, живет в сером пятиэтажном доме на окраине Сан-Паулу. Каждое утро она надевает синюю униформу с выгоревшими пятнами и едет на фабрику по переработке пластмасс, где сортирует мусор под гул дробилок. Ее сосед Маркос, водитель автобуса с татуировкой ягуара на шее, по вечерам оставляет у дверей пустые бутылки кашасы. В один из дождевых четвергов Рената находит в разорванном диване у
Кадзуми, 28 лет, офисный работник из Синагавы, каждую пятницу пьёт дешёвое пиво с друзьями в баре «Blue Frog». Такуми, бармен с татуировкой дракона на предплечье, постоянно дразнит его из-за неловкого флирта с коллегой Миюки: *«Ты ей кофе пролил на юбку и вместо извинений процитировал аниме-героя? Гений»*. Сё, аниматор-фрилансер, в перерывах между заказами рисует порнографические скетчи, но
Хоанг, менеджер в строительной фирме, предлагает Линь, официантке из кафе на улице Нгуен Хюэ, контракт на фиктивный брак. В договоре — ежемесячные выплаты, совместные ужины с его матерью, страдающей от гипертонии, и запрет на личные вопросы. «Подпишешь — завтра переведу половину», — говорит он, переворачивая страницы папки. Линь, протирая стол влажной тряпкой, молчит, потом кивает: ей нужны
Кайто, первокурсник с перебинтованной лодыжкой, толкает швабру по потёртому паркету спортзала. Капитан команды Юми, в потрёпанной форме с номером «7», прерывает уборку: «Если хочешь играть, научись сначала мяч вести, а не пол мыть». По вечерам они остаются вдвоём — он бросает мяч в корзину без сетки, она поправляет стойку резкими движениями, словно выбивает ритм на барабанах. В раздевалке ржавые
В небольшой деревне у границы хвойного леса медвежонок Бамси копался в огороде, пытаясь спасти подгнившую морковь от жуков-долгоносиков. Его прервал шорох крыльев — над забором кружила девочка в платье, расшитом серебряными нитями. *«Ты же знаешь, где спрятан Ледяной Ключ?»* — спросила Лина, дочь местной волшебницы, указывая на старую карту с отметкой у водопада. Бамси, вытирая лапы о холщовый
В дождливый вечер на рынке Илина мужчина в потрёпанном красном шарфе торгуется за бронзовый кувшин с продавцом-стариком. "Два серебряных — или я расскажу всем, что твой чай пахнет плесенью", — усмехается Вэй Сяо, пряча под рукавом шрам от цепей. Через три дня его находят мёртвым в храме на окраине, а из горла торчит ветка персика — знак клана Лань. Лань Фэнь, младший инспектор из
Минхо, 34 года, дизайнер мебели, каждое утро спотыкается о груду грязной посуды в крохотной кухне своей сеульской квартиры. Его жена Дживон, 31 год, копирайтер, уже неделю прячет его сигареты в банку с рисом — "Чтобы мозги прочистил", — бросает она, не отрываясь от ноутбука. Вечером, пока он ищет зажигалку между стопками неглаженных рубашек, она ставит на стол холодный суп с говядиной:
Рэйчел, затягивая сигарету у подъезда дома №12 на Харви-Стрит, сплевывает в кусты: *«Надоело вонять треской. Давайте рванем в Майами — хоть раз до заката дотянем без скандалов»*. Джесс, перебирая мелочь в кармане рваной куртки, хмыкает: *«На чём? На твоей «королеве» с провалившимся глушителем?»*. Тэмми, вытирая руки об фартук с пятнами рыбьего жира, достаёт из-под коврика ключи от склада фабрики
Игорь Иванов, слесарь с завода «Прогресс», каждое утро толкался в переполненном автобусе №14 по дороге в промзону. На остановке «Школа №3» к нему обычно присоединялась соседка Лида, таскавшая в сумке банки с солеными огурцами для продажи на рынке. «Опять Мухин из третьего цеха сбежал в обед, — хрипела она, вытирая запотевшее окно рукавом. — Говорят, в лесополосе за ТЭЦ его куртку нашли, пустую».
Юки, 17 лет, сидела на кухне своей крохотной квартиры в районе Синагава, разглядывая трещину на чашке с остывшим чаем. За окном грохотали поезда, а на столе валялись билеты на фестиваль фейерверков в Одайбе — два, хотя Кайто перестал отвечать на сообщения три дня назад. В углу комнаты пылилась гитара с отклеившейся наклейкой группы «The Pillows» — подарок старшего брата, погибшего год назад. «Ты
Сесилия, парикмахер из Майами с чётким акцентом на кубинский сленг, чистит ножницы салфеткой, пока её дочь Мария, 17 лет, роется в коробке с париками. «Ты хочешь, чтобы я стала очередной куклой с нарисованной улыбкой?» — бросает Мария, примеряя корону из фольги. Сесилия морщится: «Лучше учись на врача. Красота — это работа для тех, у кого нет бумаг». Но вечером, за кухонным столом, заваленным
