Руби Херринг, криминальный журналист из провинциального Брекенвилля, копается в коробках с архивными номерами местной газеты. В углу подсобки, пахнущей плесенью и старыми чернилами, она выдергивает выпуск за 12 октября. На третьей странице — колонка анонимного астролога: *"Марс в Скорпионе предвещает смерть под часами городской ратуши до следующего полнолуния"*. Руби щелкает фото на
Генерал Риккардо Морони, затянутый в потертый китель с выцветшими нашивками, обнаружил расхождения в отчетах о поставках боеприпасов на военный склад под Турином. Его подчиненный, капрал Энцо Витали, в пятнах машинного масла на руках, перебирал папки с документами: «Здесь нет подписей за 12-е число, но ящики пустые». Морони, разглядывая треснувшее стекло на часах, бросил: «Ищи водителей. Тот
Ли Цзя, следователь из райотдела Нанкина, копается в записях пропавшей студентки Лю Мэйчэн. В блокноте девушки — пометка *«кафе “Золотой лотос”, 19:30»* и обрывок чека с неразборчивой подписью. На столе Ли разложены фото: Лю в синей куртке стоит у ларька с жареными каштанами, её последнее селфи. «Чжан Вэймин, — бормочет Ли, сравнивая подпись с документами предпринимателя. — Его Mercedes видели
Леннарт Шульц, студент-архитектор, нашел железную дверь с выщербленным замком в подвале заброшенного дома на Фридрихштрассе. Вместо привычного скрипа ржавых петель — гул, как от холодильника. На полу валялись пустые бутылки *Radeberger* с этикетками 1989 года. Подруга Мира, поправляя синюю повязку на локте (упала с велосипеда утром), прошептала: «Этот воздух... пахнет, как в квартире бабушки
Сергей "Голли" Голованов, бывший пилот разбившегося истребителя, ковыряется в двигателе «Жигулей» в полуразвалившемся гараже на окраине Екатеринбурга. Руки в масле, за спиной — стенка с выцветшими фото времён службы. Заходит Аня, студентка политеха с потрёпанным дроном под мышкой: «Дядя Серёж, посмотришь? Внутри какая-то хрень мигает, как на военных схемах». Голли, сняв очки, тычет
Алиса, затянутая в потертый шерстяной шарф, копалаcь в архивах областной библиотеки в Твери, разбирая папки с советскими газетами. Наткнулась на выцветшую фотографию 1943 года: три женщины в военной форме стояли у полуразрушенной церкви. «Ирина, слушай, тут одна похожа на твою бабку с тем родинкой на щеке», — проговорила она в трубку, перебирая страницы пыльного дневника с пометками о каких-то
Артём, водитель скорой с пятнадцатилетним стажем, каждую ночь колесил по промозглым улицам Петербурга. После смены он заходил в хрущёвку на Проспекте Просвещения, где жена Оля, медсестра в 21-й больнице, разогревала ему борщ из кастрюли с отколотой эмалью. «Сереже в пятницу на МРТ, — говорила она, вытирая руки об фартук с кофейным пятном. — Скинулись в отделении, но не хватает...» Артём молча
Лусия, студентка-архитектор, нашла запертую кладовку в своей съемной квартире на улице Толедо в Мадриде. Ключ, обмотанный синей изолентой, валялся под ковриком с выцветшим узором альгамбры. Внутри — пожелтевшие письма 1937 года, фотография девушки в платье с кружевным воротником и ржавый медальон с гравировкой *«Para Isabel, siempre»*. Сосед снизу, Мануэль, куривший на балконе сигары «Фаритос»,
Патти Приз, авторша романов-однодневок, переезжает с мужем Терри и подростками Гейбом и Зои в облупленный дом в Коннектикуте — попытка спасти брак после её измены с разнорабочим. В гостиной с обоями цвета запёкшейся крови Терри ковыряется в электропроводке, ворча: «Здесь розетки древнее моей бабушки». Патти, разбирая коробки с книгами, находит под лестницей пачку фотографий 1927 года: на одной
Шон, Лили, Маркус и Эмили копались в подвале заброшенного дома на Пайн-стрит. Пол проваливался под ногами, пахло плесенью и старыми газетами. Лили вытащила из-под сгнившей доски коробку с обрубками кукол, потёртыми фотографиями и медным кулоном в форме змеи. «Смотрите, тут даты — 1952, 1954… Всего шесть штук. Как дни рождения», — провела пальцем по надписям. Маркус фонариком высветил дневник с
В густом хвойном лесу возле реки Печоры старый охотник Егор находит обрывок кожи с зашифрованным знаком — три перечеркнутых круга. "Это не наши метки", — бормочет он, разминая пальцами орнамент. Тем временем его сын, Санька, спорит с девушкой-проводником Аней у потухшего костра: "Ты вообще понимаешь, куда мы лезем? Тут даже волки следов не оставляют". Аня молча достает из
Корвин, с перебинтованной рукой и потрескавшимся кожаным плащом, шарил фонариком по подвалу заброшенной фабрики в районе Штеттина. На стене — граффити с перечеркнутым символом ворона, рядом валялись пустые гильзы и обгоревшие тряпки. «Они взяли Лену в старую водонапорную башню», — прошептал ему информатор, жуя жвачку с мятным запахом. В кармане у Корвина звенел медный ключ с гравировкой «09.11» —
