Олег, в рваной кожанке, вернулся в приграничный городок спустя шесть лет. Запах машинного масла из гаража отца смешивался с дымом от соседских костров. В опустевшем доме нашел треснувшую фарфоровую лошадку — подарок младшей сестры, которая теперь лежала в больнице с ожогами. В автомастерской «Восток» Сергей, бывший друг, чистил нож о штаны: *«Ты думал, сбежишь?»* Олег перевел взгляд на следы
Лия Мартен, 23 года, протирает стойку в кафе *La Brume* на углу Рю-Сен-Дени и Мон-Руаяль. Запах пережаренных эспрессо смешивается с гулом разговоров о хоккее и ремонте дорог. В кармане ее фартука завалялась записка от брата-программиста Микаэля: *«Нашел кое-что в старых тоннелях. Не ищи»*. Бармен Карлос, ворча, счищает наклейку с изображением кленового листа с блендера: «Опять эти туристы лепят…
Лукас, 22 года, моет полы в кафе на углу улиц Корриентес и Пуэйрредон в Буэнос-Айресе. Однажды в подсобке находит старый Olympus OM-1 с плёнкой, на которой — его мать, умершая при родах. Снимки проявляет в фотостудии «Эль-Рефлексо», но вместо знакомых лиц видит чужие воспоминания: мужчина в военной форме бьёт женщину в зелёном платье, ребёнок прячет письма под половицей. «Ты тоже их видишь?» —
Элла, дочь Золушки, и Рекс, наследник королевства Оберон, весь июль ремонтировали старый замок у озера Лумьер. Вместо цветочных гирлянд на балконе висели перегоревшие лампы с прошлого фестиваля, а Элла, в пятнистой рабочей футболке, спорила с поваром о меню: «Свекольный хумус? Серьёзно? Мама Клара назовёт это ересью». Рекс, пытаясь починить фонтан, случайно затопил кухню — вода смешалась с
Юкико, дочь даймё из Эдо, каждую ночь пробиралась через потайную дверь в стене замка к полуразрушенному храму, где её ждал Дзэн — ниндзя в потёртом хаори. «Опять задержалась. Чайная церемония важнее?» — усмехался он, поправляя пояс с сюрикенами. Юкико, не отвечая, метнула кунай в мишень на сосне. «Отец хочет выдать меня за советника Токугавы. Говорит, мои стихи полезнее меча». Днём она носила
Игорь, механик из сервиса на окраине Москвы, в пятницу вечером задерживался, чиня разбитый Chery Tiggo. Руки в масляных разводах, под ногтями — въевшаяся грязь. Марина, его девушка, звонила трижды: «Сколько можно копить на свадьбу? У Светки с Жекой уже второй ребенок, а мы в этой пятиэтажке с плесенью на потолке». Он бросал ключи в железный ящик, хрипел в трубку: «Через месяц, точно. Договорились
Лида, в засаленном фартуке и резиновых сапогах, перебирала кабели в цеху химкомбината "Прогресс". Запах серы въелся в кожу, смешиваясь с ароматом вчерашней селёдки из контейнера-сумки. Подруга Марина, протирая очки грязной тряпкой, шипела у гидравлического пресса: *«Твой Сергей в долгах как в шелках — небось сбежал от коллекторов, а ты тут тунца ловишь»*. Вечером, разбирая ящик с
Люк, 27 лет, чинит мопеды в гараже на окраине Марселя. Его соседка Изабель, ветеринар, каждое утро оставляет у дверей кофе в жестяной кружке с надписью «Шербур» — молчит, но иногда задерживается, чтобы спросить: «Слушай, ты вчера слышал этот грохот за портом?». В пятницу, разбирая двигатель старого Peugeot, Люк натыкается на медный цилиндр с выгравированными числами — 17, 34, 09. В тот же вечер
Елена Григорьевна, преподаватель в детской музыкалке под Тверью, три года не могла собрать деньги на ремонт рояля «Красный октябрь» с расстроенной педалью. В её квартире пахло сыростью от протекающей крыши, а на столе лежал очередной счет за отопление с красной пометкой «Просрочено». Ученица Лера, 12 лет, била по клавишам этюда Черни, словно молотком по гвоздям. «Опять минор путаешь с мажором? –
Джейк Морроу, механик из захолустного городка в Новом Южном Уэльсе, копался в двигателе старого пикапа, когда его жена Миа заметила, что птицы перестали петь. «Смотри, вон те кукабарры — сидят, как чучела», — сказала она, вытирая руки о фартук с пятнами от брусничного варенья. Их дочь Элли, 14 лет, пропала накануне после ссоры из-за разряженного телефона. Поиски привели Джейка к ферме Барнсов,
Анна, в рваных кроссовках и потёртой куртке, пробиралась через заросли крапивы к заброшенной шахте «Черёмушка». В кармане гремела банка с монетами — копила на новые пуанты, но вместо танцкласса каждый вечер приходила сюда. «Опять за своим призрачным балетом?» — хрипел Максим, вылезая из разбитой будки сторожа. Он таскал сюда старые динамики, чинил их паяльником, украденным из школьного кабинета
Миа, 17 лет, работает в забегаловке *Diner’s Edge* на окраине Лоуэлла, разливает кофе в треснувшие кружки. После школы она замечает старый дом на Пайн-стрит, где окна второго этажа разбиты, а дверь висит на одной петле. «Там же десятилетиями никто не жил», — бросает Лиза, её коллега, вытирая прилавок тряпкой с запахом плесени. Миа крадёт из дома ржавый ключ с гравировкой *S-42*, который находит
