Камила, 24 года, протирает подоконник тряпкой, смоченной в хлорке. За окном — шум улицы Корриентес, но шторы заштопаны грубыми нитками. Луис, 17, в рваной футболке, ковыряет вилкой консервированные персики из банки. «Съешь нормально, а то опять живот заболит», — бросает Камила, не отрываясь от радио, где диктор бубнит о карантине. Мать умерла три месяца назад, оставив записку: «Не открывать окна,
Келли, 22 года, мотается между работой в колл-центре с желтыми стенами и домом, где отец Билл вечно валяется на продавленном диване с бутылкой дешевого виски. Однажды в баре *The Rusty Hook* незнакомец в мятой кожаной куртке, представившийся Сэмом, сует ей диск с царапинами: *"Поставь — поймешь, зачем тебе это"*. Дома она втыкает диск в старый ноутбук с залипшей клавишей Enter —
Анна, парикмахер из спального района Москвы, получает смс с незнакомого номера: «Через 48 часов твоя подруга Лиза умрет. Следующей будешь ты». Телефон Samsung A50 со сколом на углу, обои — мем с котиком. В кафе «Веснушки» на Ленинском проспекте она тычет экраном Максиму, своему парню-логисту: «Да ладно, спамеры достали», — он жует чизкейк, даже не глядя. Через сутки Лизу находят в парке Горького
В диспетчерской на берегу оператор Марина склонилась над рацией, перебирая провода с облезлой изолентой. «Волк-2», это «Причал», как слышите?» — статичный треск в ответ. На подлодке капитан Ветров, сдвинув фуражку на затылок, тычет пальцем в схему трубопроводов: «Кравец, тут воздуховод перебит — давление упало до 200». Стармех, вытирая рукавом пот со лба, бросает: «Сварка держаться не будет —
Ээро, парень из пригорода Хельсинки, каждое утро чинит моторы старых лодок в порту, пока его сестра Айно не приносит ему термос с кофе и бутерброды с солёной сельдью. В Стокгольме Лина, студентка-архитектор, спорит с отцом о реставрации дома XVII века на улице Västerlånggatan: «Ты хочешь превратить историю в стеклянный куб?» — «А ты предпочла бы, чтобы он сгнил?» Они встречаются случайно на
Люк, худощавый архивариус с вечным пятном от кофе на рубашке, наткнулся в подвале Сен-Шапель на коробку с письмами XIX века. Среди пожелтевших страниц мелькнул эскиз базилики с пометкой *«L’entrée est sous le chevet»*. Заинтригованный, он показал находку Элен, аспирантке из Сорбонны, которая в тот день ремонтировала очки скотчем. «Ты уверен, что это не метка реставраторов?» — спросила она,
Настя, медсестра из клиники на окраине города, получает звонок ночью: её мужа Андрея, совладельца строительной фирмы, нашли мёртвым в озере Красивое. В участке следователь Игорь Петрович ворошит бумаги, бросает: *«Случайность — это когда нет вопросов. А у меня вопросы»*. В кармане куртки Андрея — ключ от гаража, который Настя не узнаёт. Дома она находит в ящике с детскими вещами конверт с
Сергей Морозов, бывший десантник с шрамом через левую бровь, рылся в ржавых ящиках у заброшенного химзавода «Прогресс». Холод пробирался под куртку, пахло горелой резиной. В кармане — смятая фотография сестры Ани: рыжие волосы, смех в кафе «Лира». Информатор, щурясь на зажигалку, бросил: «Её последний след — подвал клуба на Лермонтова, 12. Там теперь крысы да ставки на смерть». Ночью Сергей
Игорь, механик из автосервиса за «Ашаном» на Ленинградке, обнаружил, что его рыжий кот Мурзик исчез из квартиры. В подъезде пятого дома он нашел ошейник с колокольчиком возле мусоропровода, пахнущего прокисшим борщом. Соседка Людмила, в бигудях и халате с кофейными пятнами, буркнула: «Васька из 56-й квартиры вчера с какими-то типами в чёрных куртках возился — может, видели». Игорь расклеил
Ли Далю, сотрудница страховой компании с привычкой записывать каждую мелочь на потрёпанный диктофон, раз за разом натыкается на подозрительные случаи. Её стол завален папками с исками о мошенничестве — от поддельных медицинских справок до фальшивых ДТП с разбитыми фарами. В кафе на углу улицы Мёндон она сталкивается с Чха Токхвой, бывшим копом, который теперь расклеивает объявления о поиске
Лиам Ковальски, бывший военный с шрамом над левой бровью, возвращается в родной Брекенридж, штат Колорадо, после смерти отца-строителя. В захудалом кафе «Лосиный рог» он узнаёт от сводной сестры Эмили, что дом и бизнес завещаны ей. «Ты даже не приехал на его операцию, — бросает она, разрывая салфетку. — Он считал тебя ненадёжным». В гараже отца Лиам находит коробку старых писем с подписью «Клара»
Оля, в синей ветровке с оторванным карманом, ждет Макса у старого ларька с чебуреками. Он приходит в заляпанных краской кроссовках, достает из рюкзака мятую карту: *«Смотри, вчера нашел в архиве — тут раньше завод был, а теперь только тоннели»*. Они пробираются через гаражи с облупленными дверями, спотыкаясь о битые бутылки. На заброшенной станции метро Оля светит фонариком на граффити с чьим-то
