Томми, докер с застарелым шрамом на левой руке, разгружал ящики в порту Ливерпуля под моросящим дождем. Его соседка Эмили, студентка-архитектор в рваных джинсах, рисовала углем заброшенные краны на промзоне. "Слышал, старики с East Street опять уголь тырят с барж", – бросил он, вытирая ладони о промасленный фартук. Она фыркнула, поправляя рыжий шарф: "Твои красавцы вчера
Лида копошилась на чердаке старого дома в Устюжне, разбирая коробки с бабушкиными вещами. Под слоем пожелтевших газет нащупала холщовый мешочек — внутри бусы из янтаря, обвитые выцветшей лентой. «Серёжа, глянь!» — крикнула вниз, но муж, пахнущий олифой и махоркой, только буркнул из кухни: «Опять хлам тащишь». Вечером, пока он чинил проржавевшую заслонку печи, Лида перебирала бусины у треснувшего
Лиза Мюллер, студентка-архитектор, каждое утро проходила мимо полуразрушенного дома на Кёпеникерштрассе, пока не заметила, что входная дверь приоткрыта. Внутри она нашла коробку с письмами 1968 года, адресованными некой Маргарет от человека по имени Йоханн: *«Если найдешь это, знай — я пытался спасти их до того, как стены начали дышать»*. Её сосед Томас, механик из гаража напротив, втянулся в
В Мехико, на пыльном рынке Тепейо, Карлос Мора прячет обрез под прилавком с гуакамоле. Его сестра Лусия, протирая прилавок тряпкой, шепчет: «Ты слышал, что говорят про склад в Сочимилько? Там ящики с клеймом *Águila*». Внезапно грохот мотоциклов — банда «Лос Сомбрас» въезжает на площадь. Мальчик-продавец тамалес бросает Лусии свёрток: внутри схема водоканала и записка *«Мигель ждёт у моста в
Пим и Ноп, друзья из бангкокской школы в районе Чатучак, в пятницу после уроков прячутся от жары в пустом классе. Вентилятор скрипит, сквозь открытое окно тянет запах жареного риса с лотка у ворот. Пим рисует в тетради кота в очках, Ноп стучит линейкой по парте: «Через десять лет я куплю мотоцикл и уеду на Пхукет. Ты со мной?» Они рвут листок из учебника тайской литературы, пишут обещания
Лукас, 24 года, чинит старый «Пежо 504» в гараже на окраине Буэнос-Айреса. Запах отработанного масла смешивается с ароматом мате, который он пьёт из потёртого термоса. По вечерам он заходит в кафе «Эль-Андениего» на углу улицы Ривадавии, где стены покрыты трещинами, а официантка Марта всегда кладёт лишнюю медиальну в чуррос. Там он встречает Ану — студентку-художницу, которая рисует углём
Хавьер нашел коробку с испанскими журналами за 1923 год в подвале заброшенного дома на окраине Феникса. Внутри лежал амулет с трещиной и бутылка зеленоватой жидкости. Лина, тыкая в iPhone с треснутым экраном, прошептала: «Тут про обряд — три капли на язык, шепот *«sangre y tiempo»* перед рассветом». Тайлер, в рваных кедах и с запахом энергетика, выпил первым. На следующий день шрам от
Лейла, 24 года, в очках с зелеными дужками, разгружает коробки в муниципальной библиотеке Роттердама. Ее велосипед с треснувшей корзиной привязан к фонарному столбу рядом, где наклейка «Save the canals» уже облезает. Вечером, покупая жареные крокеты у ларька на Блаак, она сталкивается с Йостом — парнем в замасленной куртке, который чинит катера в порту. «Ты тоже видела эти огни над мостом
Сергей, инженер из Петербурга, приезжает в деревню Подозёрное после смерти бабушки Анны Петровны. В доме с облупившейся зелёной краской он находит в комоде под стопкой вышитых салфеток потрёпанную карту — синий крестик возле озера, обведённый химическим карандашом. «Болото там, не суйся», — бормочет соседка Марина Ивановна, забежавшая передать банку солёных груздей. Её валенок оставляет на полу
Эмиль, 27 лет, разгружает коробки в брюссельском кафе *La Roue Cassée*, когда находит под полкой потёртый дневник 1985 года. На странице 11 — детский рисунок трамвая №94 и запись фиолетовыми чернилами: *«Папа говорит, война в Конго съела его друзей. Сегодня опять стреляли у вокзала»*. Вечером, в своей квартире над магазином шерсти, Эмиль звонит по номеру из дневника. Трубку поднимает мужчина с
Лука, 27 лет, чинит мопеды в гараже на окраине Рима. Его соседка София, студентка-медик, приносит ему кофе из автомата с перегоревшей лампочкой: «Опять молния ударила в трансформатор? Смотри, скоро дождь». На кухне у Луки висит календарь с обведённой датой — 15 октября, день, когда город погрузился во тьму на 11 минут. В те минуты Лука потерял отца, который застрял в лифте метро. Теперь каждое
Камила, 23 года, втирает пятно от агвардьенте на рубашке за стойкой *El Grano Dorado* — крохотной кофейне в Ла Канделярии. Вчера София, ее бывшая соседка по общежитию в Боготе, выложила селфи с дипломом SENA: *«А ты всё еще мелете этот дерьмовый кофе?»* — смс от Рауля, парня, который три месяца назад перестал звонить. Вечером Камила пробирается в Инстаграм Софии, оставляет анонимный комментарий
